Грехи купидона

Головы повстанцев поворачиваются в мою сторону, и фейри с песчаной головой поднимает руку.

– Эй, я подарю тебе оргазм, милая!

Несколько его товарищей за обеденным столом хихикают.

– Я оторву твою гребаную голову, – ровно говорит Эверт, засунув одну руку в карман. Он выглядит очень невозмутимо, когда угрожает людям.

Видя выражение лица Эверта, фейри и его друзья быстро умолкают и отворачиваются, с интересом глядя в свои тарелки.

Эверт криво смотрит на меня.

– А можно не требовать оргазма в лагере, полном повстанцев?

Я вздыхаю.

– Ладно.

Эверт берет меня за руку и, осторожно приподняв, ставит на землю.

– Вернемся к тому, что ты упомянула, – говорит Силред. – Считается, что принцесса была казнена, – мягко рассказывает мне Силред.

Я качаю головой.

– Не-а. Эти слухи лживы. Я спасла ее, – говорю я, гордо раскачиваясь на пятках. – Ну, Рогатый Крюк помог, но все равно.

Силред открывает и закрывает рот в растерянности. Эверт оглядывается по сторонам, словно опасаясь, что другие могли подслушать.

– Давайте поговорим в другом месте, – говорит он.

– Хорошо, конечно. Я все равно хочу увидеть Ронака, – говорю я им, когда мы выходим из обеденной зоны на грунтовую дорогу.

Эверт и Силред обмениваются взглядами.

– Что? – спрашиваю я.

– Ты только что был там? – Эверт спрашивает Силреда.

Силред серьезно кивает.

– Да. Я не должен был возвращаться еще нескольких дней, но, может быть, мы сможем снова попасть в список? Учитывая обстоятельства…

Он прерывается, и они смотрят на меня.

– Стоит попробовать, – говорит Эверт.

– О чем вы, ребята, говорите?

Они продолжают идти дальше, увлекая меня за собой. Я иду в центре тропинки между парнями. Наши ноги касаются друг друга, и оба генфина тянутся руками вниз и переплетают со мной пальцы. Кажется, что мы втроем не можем не касаться друг друга. Меня не было по ощущениям всего пару дней, но я очень скучала по ним. Я могу только представить, каково им было, ведь для них прошел целый месяц.

Мы подходим к группе домиков, установленных в нескольких футах друг от друга, и я понимаю, что передо мной генфинская часть лагеря повстанцев. Повсюду генфины, некоторые из них практикуются в рукопашной на небольшом боевом ринге, находясь в зверином состоянии.

– Ронак здесь? – спрашиваю я, вытягиваю шею и стараюсь разглядеть, не на ринге ли он.

Я не вижу его. Там кружат два генфина, а двое других находятся на ринге вместе с ними и следят за тем, чтобы звериные сущности не вышли из-под контроля.

– Не совсем, – говорит Силред, и они тянут меня к домику. Эверт берет меня за другую руку, а Силред стучит. Через несколько секунд дверь распахивается.

Нас встречает генфинка с пепельными волосами и таким же хвостом. Ее пушистые крылья сложены за спиной, и я замечаю двух генфинов, которые расположились в глубине домика. Все они одеты в кожаную форму повстанцев и прекращают заниматься своими делами, глядя на нас. Генфинка красива, и у нее тело воина.

Ее карие глаза слегка расширяются, когда ее взгляд перескакивает с Эверта на Силреда.

– Стая Фиркроун, – говорит она, но я замечаю легкую дрожь в ее голосе.

Мои купидоньи чувства улавливают что-то странное в ее голосе. Частично мои способности купидона позволяют мне чувствовать любовь или сердечную боль, но иногда я могу чувствовать и другие вещи. И прямо сейчас я чувствую, что эта генфинка жаждет моих генфинов – и сильно.

Как будто… огромные потоки ее запаха заполняют мои ноздри и заставляют чесаться от желания чихнуть. Ее сильное влечение вызывает во мне непреодолимое чувство паники и собственничества, о котором я даже не подозревала.

Если бы у меня был генфинский хвост, я бы прямо сейчас обвила им своих парней в знак публичного проявления прав на них. Но у меня его нет, поэтому вместо этого мои иррациональные эмоции берут верх, и я с ужасом наблюдаю, как подношу руки Силреда и Эверта к лицу, а затем облизываю их.

Да. Облизываю.

Как четырехлетний ребенок, который лижет игрушки, которыми не хочет делиться.

И судя по выражению лиц собравшихся, всем только что стало неловко. Упс.

Глава 25

Мы вчетвером на мгновение замираем, уставившись на руки, которые я все еще держу перед лицом.

– Ты закончила? – спрашивает Эверт, в его голосе явно слышится смех. Он наклоняется, чтобы прижаться ртом к моему уху. – Потому что если нет, то у меня есть другие места, которые ты можешь полизать.

Он отступает назад, на щеках загораются ямочки, а мое лицо горит от стыда. Я быстро отпускаю их руки и засовываю свои в подмышки.

– Простите… я… эм…

Да, я не знаю, как выйти из этого инцидента с облизыванием. Но я предъявила свои права, так что я не могу полностью сожалеть о том, что сделала. По крайней мере, от генфинки больше не исходит такое мощное вожделение. В конце концов, это мои генфины. Видите, теперь я оправдываю лизание. Иметь пару – штука странная.

Генфинка прочищает горло.

– Что вы здесь делаете? – спрашивает она, оглядывая меня, а потом возвращается взглядом к Эверту.

– Привет, Виесса, – здоровается он.

Я сдвигаю брови, задумавшись. Виесса… Виесса… Почему это имя звучит знакомо?