Грехи империи (ЛП)

О Гринфаэр-Депс никто не заботился во время войны, равно как и сейчас. Кое-что никогда не меняется.

Стайк заметил небольшое здание на углу рынка. Из нескольких труб на крыше поднимался дым, а вывеска гласила: «Великолепные клинки Флеса и Флес».

– Помнишь, что ты делала в лагере? – спросил Стайк у Селины.

– Смотрела в оба?

– Ага. Это же ты должна делать и сейчас, разве что теперь будет сложнее. Мы больше не в лагере, и здесь не все враги.

– Разве от этого не стало легче?

– Ты так думаешь, но ты же не знаешь, кто друг, а кто враг. Любой встречный может оказаться как другом, так и врагом, и ты сама должна разобраться.

– Папа всегда говорил, что доверять нельзя никому.

– Некоторым иногда можно. Иначе зачем жить?

– А как я узнаю, кто мне друг?

Они подошли ближе к торговцу оружием. Стайк спустил девочку с плеча и поставил на землю.

– Пока что я буду тебе говорить. Но это большой мир. Я не смогу всё время предупреждать. Тебе придётся полагаться на свои инстинкты.

– Это я умею. – Селина гордо подняла подбородок.

Стайк похлопал её по затылку.

– Знаю. Нам сюда. Нужно кое с кем повидаться.

– С другом или врагом?

Стайк немного подумал.

– С другом. Я надеюсь.

За длинным узким прилавком торговца клинками стояли несколько краснолицых юнцов в кузнечных фартуках, расхваливая перед толпой прохожих всевозможные мечи и ножи. Стайк подошёл к прилавку сбоку и принялся рассматривать оружие, оценивая качество ножей и подыскивая что-нибудь подходящее для своих габаритов. Ничего не приглянулось.

– С каких пор Флес и Флес берут подмастерьев? – поинтересовался он.

Двое парней за прилавком переглянулись.

– Уже лет семь или восемь, – сказал тот, что постарше.

«А кое-что сильно изменилось», – подумал Стайк.

– Я ищу Ибану жа Флес.

– Ибаны здесь нет, – ответил парень постарше. – Пару недель назад она уехала в Редстоун за партией руды.

Стайк испустил нечто среднее между стоном разочарования и вздохом облегчения – он и сам не понял, что это было.

– А что Старик? Жив-здоров?

– Мистер Флес в мастерской.

– Хорошо.

Стайк обогнул прилавок и нырнул в дом, игнорируя протесты подмастерьев. Селина следовала за ним по пятам.

Мастерская была хорошо освещена. Свет проникал через большие окна и отверстия в крыше в нужных местах. Одновременно работали четыре кузнечных меха и четыре горна, к каждому были приставлены по три подмастерья. Стайк чуть не оглох от грохота молотов по стали, пока шёл через мастерскую к шторе у дальней стены. Отодвинув штору, он обнаружил небольшой верстак.

Скрестив руки на груди и положив ноги на верстак, в кресле раскачивался старик не выше пяти футов ростом с впалыми щеками. Длинные усы подрагивали от храпа, который громкостью соперничал с молотами. Стайк немного понаблюдал за ним с непрошеной улыбкой, тронувшей уголок губ.

Было время, когда он думал, что больше никогда не увидит Старика Флеса.

Приложив палец к губам, Стайк жестом велел Селине зайти, а потом поднёс руки к левому уху Старика и хлопнул в ладоши изо всех сил, так, что изуродованная рука заболела.

Старик Флес подскочил, молотя руками, и перевернулся бы вместе с креслом, если бы Стайк не подхватил его.

– Кресимир тебя побери! – выругался Флес. – Кто... что... почему ты здесь? Разве ты не видишь, что я очень занят? Я позову моих... я позову... моих...

Флес потихоньку пришёл в себя и устремил взгляд на Стайка. Порывшись в кармане фартука, извлёк очки и водрузил на переносицу.

– Бенджамин? – недоверчиво спросил он. – Бенджамин Стайк?

– Он самый, – ответил Стайк.

Флес несколько мгновений моргал. Он открыл рот, потом закрыл, и удивление медленно сползло с его лица, уступив место раздражению – словно он смотрел на надоедливого пса, от которого, как он думал, давно избавился.

– Я думал, тебя убили.

– Пытались, – сказал Стайк. – Дважды.

– О Кресимир! – выдохнул Флес. – Где ты был?

– В трудовом лагере.

У старика быстро вырвались три фразы подряд:

– Последнее, что мы о тебе слышали, – что тебя поставили к стенке. Ты не писал. Ибана тебя убьёт.

– Поставили. И мне бы не разрешили писать.

– Ты же знаешь, для неё это не имеет значения.

– Знаю, – вздохнул Стайк.

Флес перевёл взгляд на Селину.

– А это кто?

– Моя спутница, Селина. Селина, это Старик Флес. Лучший оружейник в Фатрасте.

– Не принижай меня, мальчик, – возразил Флес. – Я лучший в мире.

Селина была настроена скептически.

– Ты кузнец? – спросила она.

– Кузнец? – выдохнул Флес. – Похоже, что я кую подковы и безделушки? Я имею дело со смертью, маленькая леди. С самой великолепной смертью на свете. Вот, посмотри сюда.

Он потянулся через верстак и снял со стены шпагу. Шпага была простая и элегантная, с серебряной гардой и золотыми заклёпками на эфесе. Он сунул её девочке под нос.

– Это моя последняя. На неё ушло восемь месяцев.

– Она не очень-то красивая, – сказала Селина.

– Красота хорошей шпаге ни к чему, – возразил Флес. – Неважно, ребёнок ты или детина семи футов роста – баланс этой шпаги идеален. Она почти ничего не весит, что позволяет не снижать динамику боя. Это волшебный клинок.

– И цена достойна принца, – заметил Стайк. – Клинки Флеса носят три короля Девятиземья.