Грех Захарова

Черт! Усаживаем его обратно. Глаза у него блестят. Сам трясется как лист осиновый.

– Где моя дочь? – голос еле слышен.

Его в крови нашел. Родной сын несколько пуль впечатал. Я за Матвеем следил в тот день. В заброшенном здании он смог вырваться из моих лап. Еще до того, как я привел Миру к себе. А этот мужик… Как-то случайно на него наткнулся. Без сознания лежал. Сильным оказался. Выстоял. Выдержал. Три операции провели. Будь на его месте другой… Давно сдох бы. Очухался неделю назад. Даже не пришлось уговаривать дать показания против сына. Сам все рассказал. Все, что знает. Все, из-за чего Матвей его прикончить жаждал. Документы с имена и фамилиями… Облегчил нам задачу.

– Давайте без паники, – бросает Гордин и сразу же опускает взгляд. Не осмеливается в глаза посмотреть.

– Она беременна, Тимофей, – швыряю окурок в сторону, закуриваю новую сигарету. – Ты не паниковал, когда твою…

– Беременна? – мужик перебивает. – Захаров, ты что?! Я надеюсь, ты не обидел ее? Надеюсь, ты…

– Не надейся. Я сделал все, чтобы ее сломать. Но скорее себя сломал.

– Втюрился в мою дочь? – сквозь зубы бросает. – Сукин сын!

– Оказывается, да, – зло усмехаюсь своим же словам. – Обещал я тебе недавно. Когда уже все испоганено было.

Иду к двери, открываю ее.

– Гордин, если кто-то выйдет на связь… Я согласен на все условия. На любые, – выхожу наружу.

– Если с моей дочкой что-нибудь случится, Захаров, по твоей вине… Я тебя собственными руками прикончу, несмотря на то, что ты меня с того света вытащил! – доносится в спину.

Усмехаюсь снова. Мне сейчас самому на тот свет хочется. Просто исчезнуть. Ничего не чувствовать.

Вроде бы на свободе, а такое ощущение, будто меня на цепи держат. Жить не хочется. Идиот! Как же сильно облажался…

А ведь действительно сломал девчонку. Хотя… Кто еще кого сломал. Я себя больше поломанным считаю… Скорее, больно сделал ей. Шрам оставил. Не простит. Не подпустит к себе никогда. Ни при каких условиях!

Дерзкая. Гордая. И честная!

– Макс, – говорю в трубку. – Не могу до Маши дозвониться. Дай ей трубку.

– Она спит, – рыкает старый друг. – Плакала без остановки несколько часов, когда Гордин новость «хорошую» сообщил. Успокоительное выпить заставил. Отключилась.

– Черт! То есть ей никто не звонил?

– Кроме Гордина, никто. Камеры наблюдения не помогли?

– Нет, – тяжело вздыхаю. Втягиваю воздух через нос, желая скорее сдохнуть. Желательно прямо сейчас. – Ладно. Если что, ты держи меня в курсе.

– Конечно. Ты меня тоже. Чтобы я этой… – хмыкает. – Сообщил. Странная она. Будто сестрой дышит.

– Они любят друг друга, – подытоживаю. – И да. Дышат друг другом. Не обижай девчонку, Макс.

Вырубаю мобильник.

Куда идти? Где искать?

Нахожу фотографию Миры и пялюсь как ненормальный. Мира… Мирослава… Девочка ты моя неугомонная. Как же я тебя верну?! Душу ты из меня вытащила. Знала бы ты, как я несколько месяцев задыхаюсь от угрызений совести.

На экране высвечивается неизвестный номер. Принимаю вызов, желая услышать Мирин голос. Но слышу совсем чужой. Мужской.

– Твоя девчонка со мной. Волноваться не стоит. С ней ничего не произойдет. Жди от меня новостей, Захаров. Не дергайся. Повторяю: с ней ничего не произойдет. Ты ее увидишь. Но если она сама этого захочет.

– Ты кто такой?

– Бестужев. Эмиль.

Бестужев Эмиль… Тот, кому продал Матвей сестру…

ГЛАВА 25

Высокий накачанный мужчина с короткой стрижкой и синими, как море глазами, которые, кажется, видят меня насквозь, смотрит в упор. Отвожу взгляд, потому что с недавних пор я ненавижу этот цвет. У Захарова они такие же… И он смотрел точно так же на меня буквально час назад. Ненавижу!

– Кто вы? – наиглупейший вопрос, потому что я его знаю.

Видела в день своей свадьбы. Я не могу ошибиться. Это точно он. Тот, который, по словам Маши, убить брата готов был за то, что меня продавать осмелился.

– Сядь в машину, Мирослава. Я тебя не трону, – кивает в сторону огромного белого танка, иначе не назовешь. – Поговорим.

И я сажусь. Мужчина захлопывает дверь, обходит автомобиль. В зеркале заднего вида замечаю того амбала… Он следил за мной. Осматривается по сторонам, зарывается пальцами в волосы. Мне кажется, он матерится сквозь зубы. Лицо злое – он в бешенстве. Нахмурившись, направляется в нашу сторону. Я машинально вжимаюсь в сиденье, наклоняюсь.

– Не бойся, – слышу грубый баритон. – Никакой сукин сын не посмеет тронуть девушку рядом со мной.

Угрожающий тон. Жесткий и устрашающий. Нервно сглатываю застрявший поперек горла ком, прикрываю веки. Когда же все это закончится, Господи?!

– Расслабься, – смягчается он, явно заметив, как я съеживаюсь. – Воды выпей.

Наклоняясь, достает из бардачка прозрачную бутылку, протягивает мне. Заводит автомобиль.

– Ты меня знаешь, – это не вопрос, а утверждение.

– Мой брат задолжал вам крупную сумму. Я в курсе. Но у меня нет таких денег, чтобы их вернуть. И брата на этом свете тоже нет.