Грех Захарова

– Я говорю как есть. Убила Матвея твоя дочь Мирослава, – говорю прямо в лицо, не моргнув глазом. – Тот самый оперативник защищает меня. Возможно, сегодня сядет за решетку. Из-за меня! Потому что берет вину на себя! И что прикажешь сделать мне дальше, мам? Может мне пойти и рассказать правду? Ты этого хочешь, да? Тебе же абсолютно срать на меня. Иногда мне кажется, что для тебя всегда существовал только брат. Ну и совсем чуточку Маша. Но никак не я, – чувствую горячую ладонь на плече и тихий шепот сестры:

– Мир, не надо. Успокойся, – просит она.

– Почему, Маш? Разве я не права? Может быть, я вообще не родная? – обращаюсь к матери. – Я в помойке валялась, и вы меня оттуда забрали? Да, мам? Или удочерили? – говорю на одном дыхании. – Ты всего лишь один раз для меня сделала доброе дело. Когда сказала, чтобы я сбежала. День свадьбы. Помнишь? И знаешь, мам, я ни капли не жалею! Если бы я не сбежала, сегодня тоже была бы на том свете! Но ты даже пальцем не шевельнула бы ради меня! Тебе было бы срать! Я ведь не достойна ни одной твоей слезинки! А Матвей достоин! – последнее выкрикиваю.

В горле стоит ком. Хочется разреветься, но слез нет. Они застряли где-то в области груди, не дают дышать. Задыхаюсь!

– Я тебе не верю, – шепчет мама.

Даже не пытается переубедить. Не пытается доказать, что на самом деле я тоже для нее хоть что-то, но значу.

Откуда-то доносится телефонный звонок. Маша бросает на меня взгляд, направляется в комнату. В воздухе повисает пауза.

– Майор говорит, что будет через пять минут, – сообщает сестра.

– Отлично, – киваю. – Мам, я расскажу сегодня правду. Не волнуйся. Тот, кто убил твоего сына… Ответит за свое преступление! В данном случае это я!

Она молчит. Не знаю, что и думать. Я в очередной раз посчитала себя куском дерьма. Брату было плевать на меня. Захарову тоже. А теперь и мать. Интересно, кто там на очереди? Кто еще будет вытирать об меня ноги?

– Ты же от злости так сказала? – Машка провожает меня. Мы опускаемся по лестнице. Майор ждет нас внизу. – Мир?

– Маш, пожалуйста, не дави, – тихо прошу, открывая дверь подъезда. Выхожу наружу, глубоко вздыхаю. Черный джип Гордина сразу попадает на глаза. Очень тяжело на душе. Скорее бы этот день подошел к концу… – До вечера!

Сажусь в машину.

– Ты как, Мира?

– Отлично.

И бесконечная тишина.

– Ты же помнишь, как мы с тобой договаривались, Мирослава? – говорит, притормозив у огромного здания. – Мира, кое-кто для тебя приготовил небольшой сюрприз. Не я, – поднимает руки вверх. – Думаю, тебе очень понравится. После суда никуда не уходи. Я, может быть, буду занят. Просто сиди и жди. Внутри тебя никто не тронет. Окей?

Я лишь киваю, понятия не имея, что за сюрприз. И что может мне так понравиться… Майор открывает дверь кабинета, приглашает войти.

– Присаживайся, – улыбается.

– Что вы запланировали?

– Все по плану. Главное, чтобы ты не наговорила лишнего. И не ушла никуда.

– Да не уйду я никуда! – почему-то злюсь я.

– Заходите! – говорит майор, услышав короткий стук в дверь, которая сразу же распахивается.

Мужчина в инвалидной коляске прямо передо мной. Недоверчивым взглядом смотрю на него и не могу вымолвить ни слова. Буквально потеряла дар речи!

– Папа?!

Прихожу в себя, когда отец сжимает мои руки своими, останавливаясь напротив. Мы вдвоем в кабинете. Кроме нас никого нет. Даже не знаю, когда ушел майор. Настолько шокирована появлением родителя. Опускаю взгляд, потому что боюсь…

Боюсь реакции отца.

Мама дала понять, что я никто для нее. Если и папа так же поступит, то я просто не выдержу. Не смогу жить с ними под одной крышей, зная, что они меня ненавидят, осуждают.

– Ты меня не обнимешь? – тихо интересуется папа. Я сразу же бросаюсь на его шею, целую в колючую щеку. Много раз! Вдыхаю его запах.

– Я соскучилась.

– Я тоже, – тихо смеется, гладя меня по спине. – Теперь все позади. Я вас больше не оставлю. Никогда. Обещаю.

Ловлю себя на мысли, что я снова не плачу. Если бы вся эта ситуация произошла несколько месяцев назад, я бы разревелась, увидев отца. А сейчас просто ком застревает в горле, и на душе становится погано. Все это можно пережить.

– Пап… Я…

– Горжусь тобой, Мирослава. Не бойся, я на твоей стороне, – заглядывает в глаза, чуть отстраняясь от меня.

Поправляет прядь волос за ухо, не сводя взгляда. Он сильно похудел и… Будто много лет прошло с того момента, как я его не видела. Хотя всего несколько месяцев он отсутствовал.

– Ты… Уже знаешь? – спрашиваю еле слышно. – Пап?!

– Знаю. Он заслужил, – поджав губы в тонкую полоску, отец отворачивается от меня. Достает из кармана мятую пачку сигарет. Смотрит на меня, потом на бумажную коробочку. Швыряет ее на стол, качая головой. – Никакой отец не пожелает своему же ребенку смерти. Но я желал, Мира. Он не одну жизнь угробил, а десятки. Вместе со своими дружками.

– Он меня продать хотел… – шепчу, потирая переносицу пальцами. – Пап, он хотел сделать со мной то же самое, что с теми девчонками…