Грех во спасение

Первым делом Толгой сообщил им, что ездил в дацан на моление и, возвращаясь, получил предупреждение о том, что Онгонур заняли солдаты. Они разыскивают его брата Цэдена, который, вопреки присяге, помог бежать двум государственным преступникам. Уже через час, узнав от своих людей, кто эти преступники, тайши изменил маршрут своего следования.

– Я не могу помочь вам открыто, но я обещал вам свою защиту и обещание свое выполню тайно, – сказал он и посмотрел на Машу важно и очень серьезно, как и подобает венценосной особе. Только китаец портил это впечатление. Переводил княжескую речь торопливо, перебегая взглядом с тайши на Машу и обратно. – Мои баторы[51] встретили вашего человека в тайге, – продолжал Толгой, – и он рассказал мне о смерти моего брата. Мы заберем его тело и похороним по своим обычаям. – Он помолчал некоторое время, словно собираясь с мыслями. – Я думаю, одна его душа сейчас наслаждается покоем среди добрых духов, а вторая вселилась в ребенка нашей крови, потому что мой брат следовал законам своей веры и своего народа, хотя присягал царю и носил православный крест.

Митя за это время не промолвил ни единого слова. Во время разговора молодой тайши больше обращался к Маше, а его по какой-то причине игнорировал, но вот он обратил свой взор на него и чуть высокомерно сообщил, что Мордвинов выставил усиленные казачьи кордоны в направлении Иркутска и вдоль китайской границы. Не обошел вниманием и Терзю. Там беглецов поджидала хитрая засада, и если бы буряты не предупредили Антона, он непременно попался бы в руки казаков.

– Но где же тогда Антон? – Митя понял, что на мальчишку не стоит слишком обижаться, а все его высокомерие показное. За ним он старается скрыть смущение и некоторую растерянность. – Неужели он не внял вашим предупреждениям и все-таки отправился на заимку?

– Я дал ему своего проводника, батора Мэргэна, – сообщил Толгой. – Он знает тайгу как свои пять пальцев. Он выведет вашего слугу куда ему нужно.

– Прекрасно! – Митя ободряюще улыбнулся. – Надеюсь, у вас найдется еще один проводник и для нас с Марией Александровной?

– Тропа, по которой Мэргэн повел вашего слугу, уходит в поднебесье. И там могут ходить только мужчины. Женщине там не пройти. – Тайши огорченно развел руками. – Но я знаю, как помочь вам. Вы поедете в кибитке, в сопровождении двух хувараков.[52] Они повезут вас по старой дороге, которая проходит выше Терзи. Казаки не посмеют к вам приблизиться. На кибитке хувараки вывесят желтую и красную тряпки – знак, что везут больного оспой ламу.

– Я преклоняюсь перед вашей мудростью, князь!

Дмитрий Гагаринов приложил руку к груди и слегка поклонился. Он нисколько не лукавил. Мальчишке на первый взгляд было никак не больше шестнадцати, но рассуждал он здраво и выход из, казалось, безвыходной ситуации предложил остроумный и неожиданный. А похвале откровенно, почти по-детски обрадовался, Митя понял это по его расплывшейся в довольной улыбке физиономии. Толгой совсем по-мальчишески шмыгнул носом и что-то быстро сказал китайцу. Тот с готовностью закивал головой и перевел:

– Тайши говорит, что желает пригласить вас в свою юрту, зарезать много баранов и устроить настоящий праздник. Но он не может. Солдаты еще не ушли из Онгонура, и он должен вернуться к своему народу, чтобы защитить его.

– Спасибо вам, князь. – Митя поднялся с камня и поклонился ему. – Мы искренне вам благодарны и никогда не забудем вашего брата. Цэден спас нас ценой собственной жизни. И я обещаю, что буду молиться о спасении его души, пока жив, и непременно расскажу о нем и о вас своим детям.

Тайши опять улыбнулся:

– Ваша жена очень красивая и добрая. У вас будет много детей. И вы будете счастливы. – Он подошел к Маше и, приложив сложенные руки сначала ко лбу, потом к груди, поклонился ей.

Она обняла его за плечи, поцеловала в щеку и тихо сказала:

– Милый мой! Я всегда буду хранить ваш знак и помнить, что на нем кровь Цэдена. И как мой муж, буду вечно молиться за ваше здоровье и процветание вашего народа...

Молчаливые спутники юного бурятского князя, точно привидения, скользнули из темноты навстречу тайши. Толгой еще раз поклонился, быстро сказал по-русски: «До свидания!» – и исчез среди нагромождения каменных глыб. Вслед за ним вскарабкался китаец, а рядом с Митей и Машей остались лишь два молодых бурята с обритыми головами и в длинных желтых хитонах. Один из них молча кивнул головой в направлении утеса, скрывающего их лошадей, и беглецы так же молча последовали за ними. Но перед тем как лечь на дно кибитки, в которой они собирались отправиться в неизвестность, Митя прошептал:

– Сегодня двое людей пытались меня убедить, что ты – идеальный вариант супруги. Возможно, следует прислушаться к их мнению и присмотреться к тебе?

– Я не нуждаюсь в твоей снисходительности, – Маша потянула на себя толстое покрывало, которым они должны были укрыться с головой, и уже из-под него добавила: – И нечего ко мне присматриваться. Обойдусь как-нибудь без твоего внимания.