Грех с ароматом полыни

В трубке сделалось тихо-тихо. Как дождь за закрытым наглухо окном зашуршал по листьям, было слышно, а как дышит Ева – нет.

Егор отодвинул телефон от уха и взглянул на экран.

Нет, она все еще там. Секунды бегут.

– Эй, – на всякий случай позвал он. – Ты там?

– Я тут, – ответила она тихо и, прежде чем отключиться, произнесла: – Но это не может быть правдой.

Перезванивать он ей не стал. Заверещал будильник, и ему надо было торопиться. Утро сборов на работу было расписано поминутно.

По дороге тоже позвонить не вышло, попал в пробку.

Дождь же пошел! А это крайне неудобно для водителей, решившись подкрасить губы, ресницы, или написать на ходу сообщение, или закурить, или закончить незавершенный за завтраком скандал с женой. Они задевают чьи-то бамперы, принимаются потом ходить вокруг машины, размахивать руками, орать, что на европротокол не согласны, надо ждать ДПС. За ними выстраивается длинный хвост из машин, чьи водители их негромко проклинают.

– Каждый раз одно и то же! Это просто какое-то проклятое место, Серега! – орал в трубку Егор, предупреждая, что задержится. – Ты там прикрой, если что.

– Не волнуйся, майор. Никого нет. Все на совещании наверху, – меланхолично отозвался коллега. – Но с тебя пончики.

Пончики Серега всегда покупал в булочной по соседству. С вареной сгущенкой, повидлом и сливочным кремом. Все по два. Приносил их в бумажном промасленном пакете. Наводил себе чая в огромной кружке, доставал горячие пончики, обсыпаясь сахарной пудрой. И принимался уминать их со скоростью: пончик в пять минут.

Егор, наблюдая за ним, часто мучился за него изжогой и клятвенно обещал себе никогда так не жрать. Но сегодня, сам не заметил, как съел целых два, пока шел от булочной к отделу.

– О, спасибо! – с благодарностью выхватил из его рук промасленный пакет Устинов. – Смотрю, и сам приложился.

Устинов выразительно глянул на Егоров пиджак. От кармана до третьей пуговицы снизу белел шлейф из сахарной пудры.

– Разведка донесла, что ночью, майор, вы пытались попасть в здание районного морга. – Серега повернул к нему физиономию с сахарными усами. – Но попытка не увенчалась успехом?

– Ты ко мне уже на «вы»? – осторожно пошутил Егор.

– Нет, я по-прежнему с тобой на «ты», Егор. Просто знаю, что ты был не один. – И Серега выразительно поиграл бровями.

– Откуда информация, Устинов?

Егор насупился.

Серое утро начинало покрываться ретушью из черных штрихов. Если информация достигнет ушей полковника Строгинова, то неприятностями они оба могут быть обеспечены. Он-то ладно, выкрутится как-нибудь. А Ева на испытательном сроке в своей страховой компании.

– Ладно, не дрейфь.

Устинов подмигнул. Кажется, сахарная пудра осела даже на его ресницах.

– Санитара немного знаю. Он сам мне позвонил сегодня утром. Рассказал, как вы ночью в морг ломились. Вопросы разные задавал.

– Ничего мы не ломились. Просто стучали.

– Ему телефон весь оборвали, – словно не слыша, продолжил с набитым ртом бубнить Устинов. – Чего так приперло-то? На покойничка хотели взглянуть?

– Нет. – Егор честно взглянул на коллегу. – Хотели узнать, никто не приходил на опознание? Может, кто востребовал?

– Никто. – Серега с сожалением заглянул в пакет, посчитал остатки. – Никто не востребовал.

– Вот это я и хотел узнать… С Евой.

– Никто не востребовал, но приходил. – Устинов обмел запудренную физиономию ладонью. – На опознание.

– Да ладно! И кто?

– А вот тут, товарищ майор, и начинается все самое интересное.

Серега тяжело поднялся и, по-медвежьи косолапя, пошел в угол, к чайнику. Глянул оттуда на Егора с мужицкой хитрецой. И даже пальцем погрозил.

– Если бы не запрет полковника, я бы уже давно ему доложил. Поверх твоей головы доложил, Егорушка. И глядишь, благодарность снискал бы. Но запрет существует. Потому и не могу. Потому и тебе рассказываю, в интересах дела, так сказать.

– Ну!

Откровения Устинова были Егору неприятны. Он о многом догадывался, но никогда не слышал этого. Устинов всегда молчал, пряча странные взгляды в стол.

– В общем, пришел некто. Паспорт показал. Санитар – мой знакомый – догадался копию с него снять. Больно, говорит, вид у мужика был плутоватый. К тому же труп криминальный. Скандально криминальный.

Серега подхватил огромную кружку с чаем. Шумно отхлебнул. Медленно пошел к своему столу.

– Мужик тот, что явился на опознание, нес какую-то пургу про племянника, который загулял и неделю домой не является. Только врал он. – Серега шумно уселся. С грохотом поставил чашку на стол. – Нет у него никакого племянника.

– Откуда такая уверенность? – насторожился Егор. – Известная личность?

– В том то и дело, товарищ майор, что личность мужика, явившегося на опознание убитого в ювелирном магазине парня, не установлена.

– Как так?! – вытаращился Егор. – Он же паспорт предъявил и… А! Понял!

– Совершенно верно, Егор. – Устинов подпер пухлую щеку большим кулаком. – Паспорт был левым. Не значится такого дяди. Вернее, был такой, но помер давно. От старости.

– Ух ты! И что получается? В морг приходил возможный грабитель? Так получается?

Черные штрихи серого дня исчезли. За окном стало светлее и ярче.