Граница

— А что слышал Каримов? Не тридцать собак гнались, а тридцать две. Не семь из них были белые, а семнадцать. Не восемь — серые, а пятьдесят две. (Заметьте, явная несуразица даже для сумасшедшего математика). Чехов пишет, что остальные были черные. А конферансье, видите ли, и тут умудрился вставить число. О зубах Чехов совсем не говорит, а здесь: двадцать, двадцать пять, шестьдесят четыре.

Безуглый слушал с возрастающим интересом.

— Или другая задача, — продолжал начальник отдела. — У Чехова написано:

«Моей теще семьдесят пять лет, а жене — сорок два. Который час?».

— Теперь смотрите сюда:

«Если теще восемьдесят один год, а жене двадцать семь, который час?»

Опять искажение!

— Но конферансье «критически осмысливал Чехова», — напомнил Безуглый.

— Чепуха!.. Нужно еще искать, Федор Иванович. Я уверен, что это — код. Вы отдохните часок, и всё станет ясно.

 

В половине восьмого в кабинете начальника отдела зазвонил телефон.

— Есть ключ! — доложил Безуглый.

Они снова встретились.

— Система кода осталась прежней, — доложил майор. — Глава соответствует числу, а первая фраза опускается. «Финансист» — начало «Трилогии желаний». Я предположил, что неизвестный радист пользуется для шифровки первым томом трилогии, а отвечать ему могут по второму, И вот что получилось. Смотрите: четвертый том сочинений, глава тринадцатая, страница восемьдесят четвертая.

В высших сферах делового мира все так или иначе друг с другом связаны. Теперь, когда внимание Мак-Кенти...

36 21 24 61

 Т  О   Г  О

Десятый знак — пробел. Тридцать второй — предлог «В». Я уверен, что это предлог по той причине, что семнадцатый знак в этом тексте тоже оказывается пробелом между словами. И дальше:

52 33 20 25 64 41 48 45 68 81 27

 У  С   Л  О   В   Л  Е   Н  Н   О  М

— «...того в условленном», — прочел полковник Воронков, которого пригласили немедленно.

— Совершенно верно! — Безуглый взъерошил волосы. — Начало и конец шифрованного текста старшина Каримов, к сожалению, пропустил. Но конец ясен. Старшина почти сразу кинулся искать станцию, однако передача уже кончилась. Значит, сказано было немного.

— Вероятней всего: «месте», — подсказал начальник-отдела.

— Правильно: «месте»! — согласился майор Безуглый.

— Итак, «... того в условленном месте», — подытожил Воронков. — А что значит «того»? Ждите того в условленном месте? Кого — того?.. Или «того» может быть окончанием чисел: тринадцаТОГО, четырнадцаТОГО, пятнадцаТОГО и так далее. Вероятней всего, речь идет о конкретной встрече агентов. Ну что же, и мы подготовим им встречу.

Начальник отдела произнес весело:

— А ведь оказывается, товарищи, можно решить и задачи «сумасшедшего математика»!

— При ваших талантах... — подсказал Воронков, и все рассмеялись.

Глава четырнадцатая СЛУЧАЙ В ГАРАЖЕ

Когда болит голова. — Чужая семья — потемки. — Петр Калачкин требует денег. — Опять книга Драйзера. — Игнатюк выдворяет товарища. — Всё это становится подозрительным.

Махров проснулся с сильной головной болью. Он сидел за столом угрюмый, отказался от чая, от еды. А тут еще за стеной, у соседей, поднялся шум.

Василий не выдержал:

— Хватит! — и хлопнул дверью.

Тут же вошла Надя Сухорукова. Лицо распухло от слез.

Зинаида стала потчевать подружку чаем, успокаивать, расспрашивать.

Ничего особенного не произошло: у Игнатюков ночевал Петр Калачкин. И сейчас сидит, опохмеляется вместе с мужем. Оба ругаются, хулиганят. Игнатюк ругает жену, ударил по лицу полотенцем...

Через полчаса вернулся Махров. Увидев соседку, пожал плечами.

Надежда сразу поднялась. Василий не стал ее задерживать. Попросил чаю.

Зина поставила перед ним стакан и села напротив. Он молча пил чай. Постанывал: голова!..

Наконец Зина не выдержала:

— Ты у них был? Ну, что там?

— Семейная драма, — ответил он раздраженно. — Сидит пьяный Калачкин. Еле его выдворил... А ты снова ее жалела? Эх ты!

Зинаиде не понравился тон мужа:

— Конечно, тебе ничего, а достается всегда Наде.

— И она хороша! — бросил он отчужденно. — Не может найти к мужу подход.

— Да я бы такого мужа на порог не пустила...

— Хватит! — оборвал Василий.

— Ну вот, — промолвила она обиженно. — Не хватало еще, чтобы и мы поссорились.

— Глупо, конечно, — сразу согласился Махров. — Прости, я прилягу.

У него был выходной день.

После обеда Зинаида заступила на дежурство. В гараже ей встретился Игнатюк. Он, как ей показалось, странно взглянул на нее и отвернулся.

От его недоброй усмешки ей стало тревожно.

В довершение ко всему в диспетчерскую ввалился Петр Калачкин. Он еле держался на ногах. Куртка была расстегнута. Замасленная серая кепка повернута козырьком назад.

— Чего тебе? — строго спросила Махрова.

— Д-дай денег!

Она сокрушенно покачала головой.

— Эх ты! Иди-ка лучше проспись.