Гранитный линкор

Из рассеивающегося тумана со стороны вражеского берега кильватерным строем приближалось несколько групп катеров. Уже зловеще качались на взбудораженном море десятки языков скачущего пламени. Это противник вел огонь по североморцам.

Превосходство врага было очевидным. И все же капитан Углов решил принять бой. Он знал, что огневая сила «Охотника» в несколько раз больше огневой силы торпедного катера. Однако у противника численное превосходство...

Одна из вражеских групп пошла в обход североморцев. Две другие, развернувшись, стали охватывать «Охотник» в полукольцо. Положение становилось трудным. Противник осторожно приближался.

— Справа «Охотники»! — вне себя от радости крикнул сигнальщик.— Смотрите, наши!..

А через час «Охотники» осторожно вошли в небольшой залив и причалили к скалистому берегу. Это был изрытый снарядами и бомбами порт Угрюмого.

Дрожат от частых разрывов снарядов и мин тяжелые перекрытия в траншеях. Падают жесткие, холодные комья земли. Дробно стучат о каски мелкие камешки. Гаснут от сотрясения воздуха коптилки в землянках. И, кажется, нет конца канонаде. Прижались к стенам траншеи матросы.

— Эх, окаянный, опять разбушевался! — ежась от холода, пробурчал матрос, растирая побелевший мясистый нос.— Вот уже час целый...

— И все без толку, — замечает кто-то. — Ведь все равно нас отсюда не выкурить!

Санитары проносят убитого.

— Кто это?

— Из первой роты...— мрачно отвечает санитар.— Да ты знаешь его, который все песни пел...

— Эх, мать честна! Пел, пел человек — и вдруг оборвалась хорошая песня...

— Надо вырвать у них вершину Гранитного линкора! — советует кто-то. — Тогда мы будем наверху, а они — внизу.

Опять санитары проносят убитого.

— Что же медлим? Штурмовать надо!

— Гранитный линкор одним штурмом не возьмешь! Смекалка нужна. Егеря ихние там сидят,— сказал большеголовый, с прищуренными глазами, коренастый матрос Арбузов.

— Шесть раз уже пробовали смекать, да смекальщики уже больше на довольствии не числятся.

— Не так, видно, смекали, не в ту дырку нитку вдевали! — настойчиво возразил Арбузов. — Нет на свете такой крепости, где бы не нашлась дырка для нашего матроса, в которую он не мог бы пролезть. А там и егерям ихним капут!

— Берегись!

Грохнули взрывы тяжелых мин. Перемешались в дыму и пыли балки, земля и камни. Кто-то глухо со стоном крякнул, кто-то запустил крепким русским словцом.

— Не зря нас сюда прислали, не зря! — свирепо гудел из-под груды балок и щебня Арбузов.— Мы окаянным еще покажем рыжего козла!

— Жив, Арбуз?

— Как видишь...

— А дырку нашел?

— Иди ты!..— не удержался Арбузов и огрел обидчика таким словцом, от которого уши глохнут.

Из-за гряды заснеженных холмов поднимались клубы черного дыма. Это горели продовольственные склады Угрюмого.

...Старший кок был сегодня не в настроении. Он кричал на своих помощников, пререкался со старшиной и неприветливо отослал обратно матросов, прибывших чистить картошку.

— Лишнюю порцию каши захотели! — стуча половником, ворчал он. — Или ваш старшина не знает, что картошка из камня не родится. Север ведь! Я сам полтора года ее не пробовал. А он людей прислал. Чистить...— Кок озабоченно заглянул в котел.

В печке тлели угли. От огромного котла поднимался легкий пар. В подземный тесноватый, но чистенький камбуз, гремя бачками, котелками, ведрами, собрались матросы.

 Пахло душистой гречневой кашей, приправленной поджаренным на сале луком.

Матросы с аппетитом вдыхали этот запах и нетерпеливо наперебой пробирались к котлу.

Кок медленно снял деревянную крышку, взял у широколицего матроса ведро, осторожно положил в него пять половников каши и возвратил матросу.

Матрос заглянул в ведро, лицо его сразу вытянулось.

— Шутишь? У меня двадцать орлов, а ты положил на пятерых!

— Камбуз — не Украина, в нем гречка не родится! — незлобно возразил кок.—Следующий! — и положил три половника в протянутый матросом бачок.

— У меня не три, двенадцать! — закричал тот, потрясая бачком.

— Следующий! — не обращая внимания на ругань матросов, кок с неумолимым спокойствием продолжал отсчитывать половники.

— Тут и цыпленку клюнуть нечего!

— Такого у нас еще никогда не бывало! — шумели матросы.— Начальнику политотдела жаловаться будем!

— Сегодня противник два наших продовольственных склада уничтожил...

Все притихли, обернулись к говорившему, расступились, дали дорогу. В камбуз вошел, постукивая котелками, маленький, коренастый, с пышными усами и приплюснутым смешным носом связной командующего — Петр Иванович. Он важно, словно на плечах у него были генеральские погоны, поставил перед коком котелок.

— Мне и генералу, две порции! —сказал он и, глубоко вобрав в себя вкусный запах, добавил:— Хороша!

Кок положил в котелки генеральского связного два полных половника каши.

Матросы мрачно молчали.

Петр Иванович заглянул в котелок одного матроса, другого, третьего и, сбросив с себя напускное достоинство, попросил:

— Много, отсыпь!

— Генерала со всеми не равняй!

— Правильно говорит кок! — зашумели матросы.

— Неси так!