Гранитный линкор

Лене вдруг захотелось совершить такое, что могло бы показать этим заносчивым, самоуверенным морякам, что и такие «птахи», как она, способны на подвиг.

— Началось! — послышался тревожный крик.

Лена взглянула на берег, и ей стало не по себе.

«Нет, возьму себя в руки. Пусть не думают, что я боюсь! — решила она. — Ничего я не боюсь! Нет! Но все-таки?..»

Берег противника осветился многочисленными вспышками. За вспышками последовал орудийный грохот и пронзительный вой приближающихся к катеру снарядов. Матросы, стоявшие на палубе, нагнулись. Низко нагнулся и Углов.

«А, и вам страшно? — восторжествовала Лена и, преодолевая нарастающий страх, выпрямилась, высоко подняв голову. — А я не боюсь!»

Грозные взрывы взбудоражили море далеко за катером. Лена облегченно вздохнула.

— Э-э, фрицы спросонья цели не разглядели! — донеслось из кубрика.

— Перемахнули!

— Сердиты на нас, а у моря клочья летят!

Опять пронесся над головой снаряд. Еще ниже наклонились матросы и Углов. Еще больше выпрямилась Лена, хотя ей было очень страшно.

Стиснув зубы, она заставила себя стоять смело, а на самом деле ей хотелось спрятаться, может быть, нырнуть глубоко в море, на самое дно... Там верная смерть, но не так страшно... Она посмотрела на Углова. «Однако что же это я опять трусом стала? — и, что-то сообразив, лихо тряхнула головой. — Эх, была не была!» Она решительно подошла к одному из матросов.

— Товарищ, вы в бога верите?

— При чем тут бог? — недоуменно спросил тот.

— Тогда кому же вы так усердно и низко кланяетесь?

— Берегитесь! — крикнул Углов, подбегая к девушке, и, падая, накрыл ее своим телом.

Грохнул сильный взрыв. Когда рассеялся дым, стало видно, что у леера, где стояла Лена, были перебиты осколками железные прутья.

«Вот ты какой!» — подумала девушка. В эту минуту Лене захотелось сказать ему что-то родное, ласковое. Но она не сказала. Рядом кто-то глухо стонал. Оба быстро вскочили.

— Ранен рулевой! — послышался голос командира катера.—Всем укрыться в кубрик!

«Охотник», умело маневрируя среди разрывов, полным ходом шел вперед. Лейтенант Чуприн стоял у руля. Он старался быть спокойным, и все же глубоко скрытая тревога волновала его. Он боялся не за себя, а за жизнь людей, которых он обязан доставить на Угрюмый невредимыми.

Вокруг бушевало растревоженное снарядами море. Огромные водяные столбы вырастали по бортам катера.

«Нет, не такой Чуприн, не возьмете! — налегал на руль командир катера.— Немного осталось... Четыре мили... Три... Полный! Самый полный!»

Навстречу катеру надвигалась сплошная стена тумана.

«Скорей туда, в туман!»

«Охотник» все увеличивал скорость. Мотор ревел. Казалось, катер не шел, а летел, кромсая носом поверхность моря. Вихрь брызг бил в лицо. Ветер валил с ног находившихся на палубе матросов, пронизывал их холодом.

— Спасены! — громко сказал лейтенант.—Вот оно, укрытие!

Вдруг что-то сверкнуло, заскрежетало, закружилось. Лейтенант как-то неестественно осел. К нему подскочили Углов и два матроса из экипажа катера.

— Товарищ лейтенант! Товарищ командир! — схватив за плечо Чуприна, кричал один из матросов.

Лейтенант не отвечал.

— Убит!

— Нет, ранен!—нащупывая пульс, сказал Углов.

«Охотник», потеряв управление, беспомощно качался на поверхности моря. Холодные клочья тумана медленно окутывали его. Огонь прекратился. Вражеский берег молчал. Ветер гнал израненный катер в сторону противника. Матросы тревожно и озабоченно суетились на палубе, перевязывая раненых и унося убитых.

В трюм через пробоину неудержимо хлестала вода. Судно постепенно оседало. Бултыхаясь по пояс в ледяной воде, у пробоины возились матросы. Один из них, коренастый и широкогрудый, с посиневшим от холода лицом, пытался своим телом закрыть пробоину.

— Пока удержу! Пластырь готовьте! — повелительно кричал он товарищам.

Моряки действовали сноровисто. Заработала помпа, но вода убывала медленно.

Матросы с надеждой смотрели на Углова: он старший по чину.

Углов, казалось матросам, был спокоен, только шрам на его щеке слегка вздрагивал.

— До Угрюмого близко, а до противника еще ближе, — сказал он. — Ветер дует в сторону врага. Сами видите... Катер наш подбит и угрожает затонуть. Радист убит, рация повреждена. Помощи ждать неоткуда. Противник наше положение знает и попытается взять нас в плен.— С легкой усмешкой капитан смотрел на промокших матросов, сгрудившихся вокруг него.— Плавучесть катера мы должны сохранить. Оружие у нас есть. Испробуем все, используем любую возможность, чтобы, победить! Ну, а если победить не удастся, то лучше...

Ветер усиливался и гнал катер к берегу врага. Люди не успевали выкачивать воду из трюмов. Она угрожающе прибывала. Продрогшие матросы лихорадочно боролись с ней. Судно медленно продолжало оседать. Раненые глухо стонали. Тяжело дышал командир катера лейтенант Чуприн.

Углов проверял готовность боевых расчетов.

— Товарищ капитан!—прозвучал мягкий девичий голос. — Разрешите доложить?

Углов обернулся. Перед ним, вытянувшись, стояла Елена Ильичева.

— Что у вас?