Гранатовый дом

Но, возможно, Аля настолько изголодалась по мужским поступкам, что восприняла все происшедшее всерьез. Так бывает, когда в нужном месте пробьешь броню, покрывающую независимых женщин. А Емельянов в каждом человеке умел пробивать броню, это было его работой. С Алей он сработал вполне профессионально. Только вот результат немного его испугал. Не то чтобы она вызвала у него добрые чувства — Константин ни к кому не испытывал добрых чувств, просто девушка была уж очень необычной — даже для той ситуации, в которой он оказался. И ему было легко проводить время с ней.

Они ели шашлык, пили грузинское вино. И говорили на абсолютно отвлеченные темы. Аля ничего не рассказала Емельянову о своем сбежавшем режиссере, а он не спрашивал ее об этом.

А вот о самоубийце-монтажере ему удалось получить некоторую информацию.

— Наверное, он был под воздействием наркотиков, — предположил Константин.

— Я слышала другое, — вино уже развязало Але язык. — Говорят, он проходил курс какого-то экспериментального лечения. И в качестве эксперимента ему давали новые, еще не одобренные наукой препараты. И оказалось, что они вызывают такой результат.

— А что за лечение, от чего? — удивился Емельянов.

— Я не знаю, — Аля пожала плечами, — может, от алкоголизма. А может, и еще отчего-то. Он неплохой человек был. Для жены духи у меня покупал. А то, что за воротник закладывал, так не больше, чем все в этом мире. В кино все пьют.

— У него были проблемы с женой? — нахмурился опер.

— Нет, они очень хорошо жили. Она даже не пилила его за то, что он пил. Он ей подарки хорошие делал, когда удавалось зарабатывать больше, чем обычно. — Видно было, что Алю действительно умиляло это качество погибшего монтажера, возможно, потому, что ей самой никто не дарил подарков. — У него просто не было причин для такого поступка. Так что всему виной экспериментальные лекарства.

— Печально все это, — сокрушенно произнес Константин. Ему понравилась версия про экспериментальные лекарства, она могла быть верной. — А кто же ему лекарства давал? — Изобразил он удивление. В районной поликлинике или в какой-нибудь больнице?

— Говорили, что это частный врач, — пожала плечами Аля. — Такие разговоры ходили. Но я не знаю, насколько это правда.

Емельянов задумался: рассказ Али отлично укладывался в картину происходящего. Врач-экспериментатор и незаконные лекарства — Это уже что-то. Ну в любом случае лучше, чем ничего…

Потом они заговорили о другом. С Алей Емельянову общаться было легко. У нее был цепкий ум, она с ходу улавливала различные нюансы, чувствовалось, что у нее богатый жизненный опыт. Время с ней пролетало мгновенно.

В разгар беседы опер отлучился — якобы в туалет. На самом деле он направился к служебному телефону — в шашлычной отлично знали, кто он такой, и были вынуждены играть по его правилам. По телефону Емельянов получил исчерпывающую информацию: за то время, что он общался с Алей, ее успели хорошо «пробить», как говорят опера.

Даму его сердца звали Елена Тарасенко. Сама она себя называла Аленой, Алей. Родилась в селе в Кировоградской области, в Одессу приехала в возрасте 16 лет, поступила в швейное ПТУ. Со временем стала заниматься валютной проституцией в гостинице «Красная». Пообтершись с иностранцами, поняла, что сама может продавать вещи. Завязала с проституцией и устроилась работать в костюмерный цех на Одесской киностудии, так как все-таки умудрилась закончить швейное ПТУ. Имела хорошие связи в криминальном мире. Машину подарил один из ее любовников — криминальный авторитет вор Лаша Батумский, который уже пятый год находился в тюрьме…

Лашу Батумского Емельянов знал — он специализировался на краже дорогих машин, однако сел за вооруженный разбой. В процессе следствия активно стучал на своих подельников, и в знак благодарности был отправлен в «черную» зону.

В последние годы Аля жила одна, постоянных связей с мужчинами у нее не было. Снимала квартиру на Пушкинской.

В эту квартиру они и направились после шашлычной, оставив машину на стоянке возле кафе в парке, так как Аля выпила довольно много вина. Для Емельянова было удивительно, что такая прожженная дама так сразу повела его к себе домой. Но, возможно, ей просто было одиноко.

Квартирка, против ожиданий, оказалась довольно скромной — однокомнатная, в полуподвале, почти в самом конце длинного проходного двора. Обставлена она была тоже более чем скромно. Константин остался на ночь. Все было как всегда… После этого Аля доверчиво заснула на его плече, поцеловав и обняв за шею…

Емельянов проснулся, когда первые полоски рассвета упали на пол комнаты сквозь неплотно задвинутые шторы. Убедившись, что Аля крепко спит, он тихонько поднялся с постели, взял ее сумку и отправился на кухню. Удача ждала его сразу же.

В сумке среди всякой косметики — тюбиков, баночек, пудрениц — Емельянов обнаружил записную книжку. Там было множество адресов и телефонов. И — та-дам! — бесценный приз на букву «Е»: Евгения, Вознесенский переулок. Адрес дома, квартира — все то, ради чего он искал эту Алю. Подруга Евгения, баба Кашалота.