Гранатовое зернышко

Вид здесь действительно открывался неплохой. Виден и Днепр, и противоположный берег с его огнями, вот только раньше Амина об этом как-то не задумывалась, а теперь вместе с Людмилой залюбовалась.

— Хорошо погуляли? — разговор женщины вели тихо. Слышно было, что Николай Митрофанович где-то там крепко спит, глубоко дыша, разбудить еще и его не хотелось.

— Да. От души.

— Это хорошо…

— А вы тут как?

— И мы хорошо. Телевизор смотрели, в парк ходили, разговаривали обо всяком…

— О чем?

— О тебе, конечно, — Людмила провела рукой по буйной головушке, которая сейчас так доверчиво прижалась к ее плечу.

— И до чего договорились?

— До того, что тебе давно пора новую жизнь начать.

— Так я ее и живу, Людмила Васильевна, новую, — Амина улыбнулась.

— Не эту, Аминушка.

— А «эта» новая мне не нужна, — Амина ответила без сомнения, а потом перед глазами мелькнуло лицо Мира.

— И это неправильно, девочка. Годы пройдут, нас не станет, никого не останется вокруг, и я очень боюсь, что только тогда ты поймешь, что погорячилась…

Сто раз они уже вели этот разговор. Сто раз Амина гневно отрицала, хладнокровно спорила, переводила тему, делала вид, что соглашалась, но ничего не меняла.

— Не волнуйтесь за меня, я знаю, чего хочу.

Спорить дальше Людмила не стала. Просто еще какое-то время посидела с дочерью, а потом поцеловала на ночь в лоб, прокралась в спальню, легла.

Долго еще смотрела в потолок, думая о том, насколько Амина упряма, вздохнула тяжело, а потом все же заснула, надеясь на то, что жизнь сама все расставит по местам.

Амина тоже легла на кровать, долго крутилась, пытаясь заснуть, но что-то мешало.

Лицо этой «что-ты» стояло перед закрытыми глазами, а губы то и дело теплели от воспоминаний об их ночных приключениях, и в улыбке растягивались.

Амина давно такого не ощущала, да и в последний раз подобные ощущения ничем хорошим не закончились, поэтому она прекрасно понимала — пора прекращать играться с огнем. Пора прекращать позволять ему больше, чем стоило. Пора…

Да и Людмиле она ни капельки не соврала — прекрасно знает, чего хочет. И отношения с Дамиром — это совсем не то. Она хочет взлета Бабочки, собственного шоу в ней. Хочет Краевских к себе насовсем. Хочет, чтоб фотография в коридоре висела всегда…

Амина на секунду замерла.

И то, что сегодня она о ней даже не вспомнила, как вошла — это ведь ничего не значит… Абсолютно.

Хотя значит — что прекращать нужно еще быстрей. Прямо завтра. И пусть ей снова будет объявлена война, она переживет. И не такое переживали…

* * *

Решительных решений в ту ночь было принято много.

Амина решила прекращать.

Мир решил ни за какие деньги не отступать.

Людмила решила действовать, а не только убеждать.

Николай Митрофанович решил поить перед сном жену с Аминой теплым молоком с медом, чтоб ночами по квартире не бегали.

Сара решила, что сына срочно пора женить. И свадебная незнакомка, казалось, может ей в этом помочь.

Сабир решил не вмешиваться.

Лала решила… Тоже что-то решила. Как и Наира с Кяримом, Глеб Имагин с Настей.

Но самое важное решение в ту ночь приняла судьба. Она решила испортить планы всем…

Глава 11

Самолет по направлению из Баку в Киев приземлился в Борисполе.

Шахин был налегке — не надолго ехал, всего на день, может, два.

В руках только телефон да портмоне, одет в светлый костюм с идеальными стрелками на ровных серых брючинах, пиджак на две пуговицы и даже галстук темного бордового цвета.

Кто-то сказал бы лондонский денди, а он считал себя бакинским. С детства любил красиво одеваться, чтобы волосы были всегда опрятно уложены, не допускал грязи под ногтями, впрочем, как и грязи в своей жизни.

При этом грязью считал то, что не устраивало лично его. Имел право и возможности — сначала благодаря родителям — отец был именитым бакинским проектировщиком, потом благодаря уже себе — Шахин выбрал другую профессию, не слишком одобряемую отцом, но принятую им. Он решил заняться только зарождающейся в их стране отраслью — шоу-бизнесом. Создал собственное продюсерское агентство вместе с детскими друзьями, постепенно отвоевал в нем главенствующее место. Пользуясь финансовой поддержкой отца и теми связями, которыми тот обладал, начал постепенно поднимать свой бизнес. Это заняло лет пять, и теперь Шахин искренне и с гордостью считал себя акулой. Практически монополистом. Молодые и неопытные, но талантливые мечтали попасть к нему под крыло. Он делал все для того, чтобы оставаться именно таким — единственным на рынке. Защитой для своих и опасностью для чужих. К сожалению, в последнее время становилось все трудней.

Именно поэтому весточка из Киева так взбесила.

Шахин посчитал это ударом ножа в спину. Ударом от своего же. Он не был знаком с Дамиром Бабаевым лично. Знал его только из рассказов Руслана — его ближайшего друга. Знал, как хорошего парня, своего, надежного…

И этот свой, надежный, хороший попытался так их опрокинуть.