Графы Лудольф

В воспоминаниях Александра Никиненко, профессора Петербургского университета, бывшего крепостного и домашнего учителя, датированных 11 марта 1828 г. есть запись о его визите в дом князя Нарышкина.

«На обратном пути в залу музыки мы встретили самого хозяина, который очень вежливо нам ответил на поклон… Между тем в зале пели итальянскую арию, ее исполнял неаполитанский посланник граф Лудольф. И голос, и фигура почтенного лысого графа вызвали во мне далеко не поэтическое представление о козле. Затем было исполнено оркестром и спето хором и соло еще несколько пьес, и все окончилось в пять часов».

Джузеппе Костантино был также дружен с итальянским дирижером и композитором родом из Венеции, директором императорских театров, автором многочисленных русских опер, таких как «Русалки», «Иван Сусанин», «Жар птица» и многих других, Катерино Кавосом (Caterino Cavos, 1775–1840) и его женой, оперной певицей Камиллой Бальони (Camilla Baglioni, 1773–1832).

Из дневников Долли Фикельмон понимаем, что все они (семья неаполитанского посланника и русские аристократы) вращались в одном кругу и часто встречались.

5 июля 1829 года она пишет: «Впервые у нас обедали Маман и тетушка Нина. …Были во французском театре. Там встретились с Лудольфом, а затем Маман познакомилась с супругами Донауровыми». Запись от 24 августа: «Провела день у Лудольфов. Усадьба их находится на Стрельненской дороге, в 20 верстах от города».

В Санкт-Петербурге чета де Лудольф проживала на улице Подьяческой — этот адрес указан в списке персон, которым Пушкин разослал свои визитные карточки на новый, 1830 год, и в этот список были включены и де Лудольфы.

Известный русский поэт Вяземский посвятил жене графа де Лудольфа, красавице Текле Лудольф, небольшое стихотворение под названием «Графине Лудольф передъ ее отъездом», вынужденной в 1830 году покинуть столицу для дальнейшего образования ее сына Гульельмо в Европе.

Из письма дяди Пушкина Василия Пушкина поэту Вяземскому:

«Стихи твои к графине Людольф прелестны, но кто она такова? Откуда прилетела эта птичка на берега Невы? И как ты познакомился с нею?»

Вот это небольшое стихотворение:

Столп Вавилонский ваш Альбом:
Смешенье языков, смешенье рифм и прозы;
Здесь Турок, Швед и Перс, любовник роз,
И я, с покорнейшим стихом.
Но в чуждых языках, равно вам непонятных,
Вы чувство здесь охотно постигнете душой,
И благовоньем слов, для сердца ароматных,
Оно пробудит в вас в Италии родной
Воспоминанье снов, быть может, невозвратных,
Вам светло некогда мелькнувших над Невой.

В связи с рассказом о жизни неаполитанского посланника в России хочу обратить внимание историков и уважаемого читателя, что во всех русских источниках почему-то женой неаполитанского посланника является Каролина Вильхельмина, которая на самом деле является сестрой Джузеппе Костантино де Лудольфа, мужем которой стал граф Густав Штакельберг (см. главу «Графы Штакельберг»). Единственной женой графа де Лудольфа была полячка Текла Вайссенхоф.

Что касается графини Каролины Лудольф, сестры Джузеппе Костантино, она состояла фрейлиной русского двора и кавалерственной дамой ордена Св. Екатерины меньшего креста. В 1805 году вышла замуж за графа Густава Оттоновича (Эрнестовича) Штакельберга — русского посланника в Берлине, Вене и Неаполе. Во время Венского конгресса графиня была одной из видных представительниц русской колонии. Ее портрет можно найти в сборнике «Русские портреты XVIII и XIX веков» в издании великого князя Николая Михайловича Романова (о ней подробно рассказывается в главе «Графы Штакельберг»).

Любопытно, что всемогущее и вездесущее Третье секретное отделение жандармерии под руководством Александра Христофоровича Бенкендорфа не обошло своим вниманием и благородное семейство Лудольф.

В тайных отчетах можно прочесть следующее:

«Белосельской, Куракиной, Хитров и графини Лудольф распространяли тревожные предположения относительно успешности новой кампании, предсказывали образование европейских коалиций против России и т. д. Русские в Варшаве делали то же самое. Махинации эти имели целью, по-видимому, довести все эти сомнения до сведения Государя, убедить окружающих его в опасностях, коим подвергалась Россия, и образовать при дворе настроенную против войны партию…»

Про ее брата, графа Джузеппе Костантино Лудольфа, написано следующее:

«Дом графа Лаваля считают очагом австрийского шпионажа, а дом графа Лудольфа — очагом шпионажа английского».