Графские развалины

Он высунулся из воды как можно выше и разглядел-таки красные точки среди желтых звезд — фонари, обозначавшие вершину трубы фабрики «Торпедо». Трубу еще на берегу он выбрал ориентиром. Плыли они правильно, может самую чуточку сбившись влево.

Но берега не было.

Он старательно давил в себе панику. Берег, конечно, никуда не делся, и плывут они, как надо. Он смотрит на выбивающуюся из сил Женьку — и оттого кажется, что время тянется бесконечно. Нужно мерно двигать руками и ногами, не думая ни о чем, — и берег рано или поздно появится.

Но берег не появлялся.

Озеро как будто издевалось над ними — заставляло утомиться, выбиться из сил, чтобы закрутить потом безвольные тела в смертоносном водовороте…

Прошла вечность до того момента, когда Алька, так и плывущая в авангарде, негромко крикнула:

— Берег!

Даня облегченно вздохнул. Все ускорили движения. Даже у Женьки, похоже, открылось второе дыхание.

Борюсик выбрался на поросший травой склон вслед за Альзирой, оглянулся. Васёк был совсем близко, Даня с Женькой сильно отстали — их освещенные луной головы смутно виднелись вдали, гораздо лучше Борюсик видел производимое ими колыхание поверхности. И вдруг…

Вдруг ему показалось, что за ними ПЛЫВЕТ КТО-ТО ТРЕТИЙ.

В первую секунду Борюсик решил, что один из двоих отказавшихся в последний момент передумал, и пришел, когда они уже плыли, и пустился вдогонку… Он тут же отогнал эту мысль. Третьей головы над поверхностью не было. Просто колыхание воды…

— Данька!!! — завопил истошно Борюсик. — Быстрее!!! Начинается!!!

Алька и Пещерник, еще стоявший по колено в воде, обернулись. И тоже увидели.

— Женька! — выкрикнул Васёк. — Давай! Жми!

Альзира молчала, широко раскрыв глаза. Потом дернулась обратно к воде. Борюсик ухватил её за руку, она молча и сильно вырывалась.

— Стой! Все равно не успеешь! Пока ты к ним — уже до мели доплывут!

Алька обмякла и отвернулась от озера — не могла смотреть на зрелище гонок со смертью. Неожиданно прижалась всем телом к Борюсику, уткнулась лицом в его необъятное плечо. Он почувствовал кожей холмики её грудей и, несмотря на столь напряженный момент, — а может, благодаря ему тоже, — ощутил мощную эрекцию.

Женьке крики сил не прибавили. Скорее наоборот. Зашлепала она руками и ногами по воде уж вовсе бестолково, еще больше сбросив скорость.

Данька одним рывком одолел разделявшее их расстояние. Рявкнул что-то неразборчивое, схватил за запястье. Перевернулся на спину, поплыл, мощно загребая другой рукой. Ноги работали быстро и сильно, как поршни не знающего усталости механизма.

Хватать утопающих за руки не рекомендуется — ответно вцепившись, могут утопить спасателя. Но Женька пока не тонула. И, несмотря на испуг, головы не потеряла — изо всех сил помогала Дане.

На мелководье они выскочили со скоростью гидроцикла, потерявшего седока.

Настоящий испуг Даня почувствовал лишь на берегу — даже не столько испуг, сколько какое-то яростное возбуждение, заставляющее трепетать все тело. Сердце билось бешено, кровь кипела адреналином.

Они смотрели на поверхность, колышущуюся все сильнее — словно там плавал кругами разъяренный водяной монстр, упустивший жертвы. Смотрели и ждали, когда начнется.

НЕ НАЧАЛОСЬ НИЧЕГО.

Волнение помаленьку успокоилось, звезды и луна на зеркальной поверхности вновь застыли неподвижно.

Вася-Пещерник разочарованно вздохнул — ему ещё не случалось своими глазами видеть воронку, только слышал рассказы.

Как-то разом все почувствовали холод, который до этого не замечали, — и припустили бегом вокруг озера. Ни одного слова после выхода из воды не прозвучало…

Когда они одевались, Борюсик первым нарушил молчание:

— Странно все-таки… Почему не закрутило? И почему начиналось не на середине, а почти у берега?

Никто не ответил. И Борюсик выбросил эти странности из головы — вспомнив, как прижималась к его груди Алька. Ведь бросилась при опасности не к кому-нибудь, а именно к нему! Он решил, что в самое ближайшее время наберется-таки духу и поцелует её…

Вася-Пещерник, не увидев редкого зрелища, разочаровался. Он единственный, одеваясь, продолжал поглядывать на водоем. И — ему показалось — что-то увидел.

— Смотрите, смотрите! Опять начинается?

Все долго всматривались в ночь. Вроде действительно колыхалось — но скорее срабатывал эффект внушения и самовнушения… Как и в первый раз, до воронки дело не дошло.

Решили, что Пещернику померещилось. Тот настаивал:

— Точно что-то баламутилось… Может, утки?

— Не бывает здесь уток, — чуть снисходительно пояснил Борюсик. — Никогда.

— Почему? — удивился Вася.

— А кто их знает… Не залетают. Может, тут лягушек нет, или что там они еще жрут… — Борюсик говорил уже совершенно равнодушно, какие-то там утки занимали его куда меньше Альзиры.

У Пещерника отец любил охоту, иногда брал с собой сына, и Вася знал о жизни и привычках диких уток немного больше. В частности, знал тот факт, что на подходящих водоемах утки останавливаются вне зависимости от наличия там лягушек — просто отдохнуть на воде.

Но и Вася не стал озадачиваться. Не залетают, так не залетают. Эка невидаль — утки! Вот воронку бы посмотреть вблизи…