Граф Орлов, техасский рейнджер

Рейнджер ушел. Стоя у окна, капитан Орлов видел, как тот, сидя на белом жеребце, вел за собой вороную кобылу, и несколько фляг с водой тяжело покачивались под ее седлом. «Уходит надолго», — подумал он. «Вернется дня через три. Когда все уже будет кончено».

Площадь перед банком была пуста. Ему пришлось провести у окна весь остаток дня, и к вечеру капитан увидел, наконец, то, чего так долго ждал.

Через площадь медленно прокатился фургон с белым выгоревшим тентом, запряженный четверкой. Он свернул в боковую улочку. Через несколько минут его белый тент мелькнул в просвете другой улицы, и стало ясно, что фургон объехал вокруг банка.

Капитан Орлов насторожился. «Началось», — подумал он. И не ошибся.

Эти четверо появились одновременно, однако держались порознь. Огромный негр пристроился в тени соседнего отеля, плешивый коротышка сидел на другом углу площади, двое других прогуливались вдоль задней стены банка — их силуэты показывались то с одной его стороны, то с другой.

Как раз в это время в банке закончился рабочий день. Управляющий уехал в пролетке, запряженной парой холеных лошадей. Стоя у своего окна, капитан Орлов видел, как внутрь банка зашел охранник с дробовиком, и двери тяжело захлопнулись за ним. Начальник охраны запер входные замки, а потом пошел вокруг банка, сопровождаемый патрулем из двоих бойцов с винчестерами наперевес.

Капитан поднес к глазам свою подзорную трубу и отыскал плешивого. Тот внимательно следил за движением патруля, и губы его шевелились. Орлов, к сожалению, не умел читать по губам, но сейчас ему было ясно, что коротышка не молится и не шепчет любимое стихотворение — его губы перестали шевелиться как раз в тот момент, когда патруль свернул за угол банка.

Капитан поймал в кружок трубы лицо негра, изуродованное лиловым зигзагом шрама. Тот тоже наблюдал за патрульными, и начал отсчитывать их шаги, как только охранники зашагали вдоль западной стены банка.

Итак, подготовка к ограблению началась с расчетов. Четверка бандитов засекает время, за которое патруль описывает полный свой путь вокруг банка. Это очень важные сведения. И за один день они не могут выяснить всё.

Прежде всего Джерико надо будет узнать, за какое время на помощь к охране банка сможет подтянуться местная полиция. Еще один день нужен, чтобы скрытно разместить в городе всех участников налета, а их будет немало. Получается по меньшей мере три дня.

За три дня можно хорошо подготовиться. Капитан тоже успеет измерить все необходимые дистанции и углы. Всё могло бы разрешиться гораздо проще, если бы главарь бандитов сам прибыл на разведку. Но он слишком осторожен. Впрочем, капитан и не рассчитывал, что Джерико появится здесь во время подготовки ограбления. Главное, не упустить его, когда они начнут налет. Он обязательно будет здесь, у стен банка. «Здесь он и останется», — добавил капитан.

Он не рассчитывал на помощь местной полиции. У той своих забот хватает. Город наводнен проститутками и картежниками, и за всеми надо присматривать. Надо вовремя собрать с них дань, надо пресечь скандалы, а кое-кого надо и прижать, а то и выкинуть из города. В общем, забот полон рот, а тут какой-то рейнджер со своим Джерико…

Орлов усмехнулся, вспомнив, с каким окаменевшим лицом Прайс вернулся от маршала. Странно. Судя по всему, рейнджер далеко не первогодок. Так неужели он еще питает какие-то иллюзии?

Шериф, избранный фермерами где-нибудь в глуши — это одно, а полисмен большого города — совсем другое. В большом городе полицейские служат не жителям, а власти. Они уже не защитники слабых, нет! Они — цепные псы начальства и молчаливые покровители дорогих притонов. Вынужденный часто общаться с так называемой элитой, капитан достаточно подробно знал, кого, как и зачем выбирают в шерифы и маршалы.

Он знал, что многие полицейские выдвигаются и назначаются как раз теми достопочтенными господами, которых и призвана обезвреживать полиция.

Он знал судей, которые не могли писать без ошибок и в жизни своей не видели учебника римского права.

И еще он знал, что никогда и нигде в Америке не был отправлен на виселицу преступник, имевший хотя бы одного знакомца среди политиков и миллионеров. Вешают только нищих и беззащитных.

Цивилизованное общество ужаснется, если вору отрубить руку. Ужаснется, однако негласно оправдает столь жестокую меру. Но попробуйте отрубить хотя бы мизинец скупщику краденого! В таком случае вам пришлось бы оттяпать пальцы у доброй половины цивилизованного общества.

Земли, приобретенные за бесценок — украдены. Хлопок, выращенный рабами — украден. Все это понимают, но все слишком глубоко в этом увязли, и остается только хранить приличное молчание. А борьба благородного шерифа против отъявленного негодяя — это всего лишь сюжет для газетчиков, которым платят ворованными деньгами за каждую строчку.