Читаем Граф Монте Кристо 2 часть полностью

Excuse my putting such a question to you."Поэтому извините, что я предлагаю вам такой вопрос.
"It is not indiscreet," returned Morcerf, with the simplicity of conviction. "You have guessed rightly. These are our arms, that is, those of my father, but they are, as you see, joined to another shield, which has gules, a silver tower, which are my mother's.- В нем нет ничего нескромного, - отвечал Морсер с простотой полнейшей убежденности. - Вы угадали: это наш герб, то есть родовой герб моего отца; но он, как видите, соединен с другим гербом- серебряная башня в червленом поле; это родовой герб моей матери.
By her side I am Spanish, but the family of Morcerf is French, and, I have heard, one of the oldest of the south of France."По женской линии я испанец, но род Морсеров -французский и, как мне приходилось слышать, один из древнейших на юге Франции.
"Yes," replied Monte Cristo "these blazons prove that.- Да, - сказал Монте-Кристо, - это и показывают мерлетки.
Almost all the armed pilgrims that went to the Holy Land took for their arms either a cross, in honor of their mission, or birds of passage, in sign of the long voyage they were about to undertake, and which they hoped to accomplish on the wings of faith.Почти все вооруженные пилигримы, отправлявшиеся на завоевание Святой земли, избрали своим гербом или крест - знак их миссии, или перелетных птиц - знак дальнего пути, который им предстоял и который они надеялись совершить на крыльях веры.
One of your ancestors had joined the Crusades, and supposing it to be only that of St. Louis, that makes you mount to the thirteenth century, which is tolerably ancient."Кто-нибудь из ваших предков с отцовской стороны, вероятно, участвовал в одном из крестовых походов; если даже это был поход Людовика Святого, то и тогда мы придем к тринадцатому веку, что вовсе не плохо.
"It is possible," said Morcerf; "my father has in his study a genealogical tree which will tell you all that, and on which I made commentaries that would have greatly edified Hozier and Jaucourt.- Очень возможно, - сказал Морсер, - у моего отца в кабинете есть наше родословное древо, которое нам все это объяснит. Я когда-то составил к нему комментарии, в которых даже д'Озье и Жокур нашли бы для себя немало поучительного.
At present I no longer think of it, and yet I must tell you that we are beginning to occupy ourselves greatly with these things under our popular government."Теперь я к этому остыл, но должен вам сказать, как чичероне, что у нас, при нашем демократическом правительстве, начинают сильно интересоваться этими вещами.
"Well, then, your government would do well to choose from the past something better than the things that I have noticed on your monuments, and which have no heraldic meaning whatever.- В таком случае ваше правительство должно было выбрать в своем прошлом что-нибудь получше тех двух вывесок, которые я видел на ваших памятниках и которые лишены всякого геральдического смысла.
As for you, viscount," continued Monte Cristo to Morcerf, "you are more fortunate than the government, for your arms are really beautiful, and speak to the imagination.Что же касается вас, виконт, вы счастливее вашего правительства, потому что ваш герб прекрасен и волнует воображение.
Yes, you are at once from Provence and Spain; that explains, if the portrait you showed me be like, the dark hue I so much admired on the visage of the noble Catalan."Да, вы и провансалец и испанец; этим и объясняется, - если портрет, который вы мне показывали, похож, - чудесный смуглый цвет лица благородной каталанки, который так восхитил меня.
Перейти на страницу:

Все книги серии Граф Монте-Кристо

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки