Граф М.Т. Лорис-Меликов и его современники

Граф Лорис-Меликов прежде всего настоял на перемене нескольких высших представителей власти, тотчас же испросил и привел в исполнение увеличение состава городской и уездной полиции, выхлопотал значительную прибавку ей содержания, уволил неугодных, затем, разобрав несколько дошедших до него случаев столкновения полиции с публикою, он строго наказал виновных, не различая, были ли то частные лица или полицейские чины, после чего подобные столкновения более не возобновились.

Пригрозил военным судом и угрозу эту привел в исполнение в нескольких случаях поджога помещичьего имущества и распространения толков о переделе дворянских земель. Затем принялся за учебные заведения. Собрав к себе попечителя, ректора⁵ и профессоров, он вступил с ними в беседу, во время которой просил сообщить ему общее число удаленных, исключенных и высланных за беспорядки студентов. Получив в ответ довольно внушительную цифру, он спросил: «А сколько удалено профессоров?» И когда ему доложили, что ни одного, сказал: «Очень жаль, но предупреждаю вас, что отныне будет наоборот: за всякий беспорядок отвечать мне будете вы, господа. Вам вверяются юноши исключительно для того, чтобы вы их учили и наставляли добру, а вы, не сумев приобрести между ними авторитета, думаете заменить его популярничаньем. Так более не будет».

Приведу еще один характерный случай. В Харькове задумано было учреждение Технологического института. Когда здания для него были уже отстроены и на них затрачено около 1,5 млн рублей, возбудился вопрос: нужно ли открывать институт? Местная власть, ничтоже сум-няшеся, высказалась в том смысле, что институт бесполезен, а выстроенные для него здания должны быть обращены под казармы для войск. Бывший министр внутренних дел Маков не удовольствовался однако таким простым решением и, пользуясь назначением гр. Ло-рис-Меликова в Харьков, передал этот вопрос на его разрешение. Граф созвал совещание из губернатора, губернского предводителя дворянства, председателя губернской земской управы, ректора и профессоров университета и инженеров путей сообщения. Изложив обстоятельства дела, он прибавил, что сознает себя совершенно некомпетентным и поэтому может высказать свое заключение лишь после того, как выслушает все мнения «за» и «против». Речь его два раза прерывалась одним из присутствующих губернских сановников словами: «Да это все известно и рассуждать тут не о чем». Граф сперва промолчал, а затем, обратившись к своему т^еггир^еиг’у⁶⁵⁷, сказал: «Я убежден, что вам все известно, но я-то ничего не знаю и потому желаю поучиться». Совещание единогласно высказалось за открытие института, что и последовало уже после отъезда графа.

В среде учащейся молодежи граф популярности не искал и такое искательство презирал; в беседы и объяснения со студентами не вступал, как это тогда было в моде; напротив, виновных не щадил и с попадавшими в их среду вредными элементами не церемонился, но в своих действиях обнарркивал такую строгую справедливость, такое беспристрастие, не исключавшее благожелательности к молодежи, что заслркил в среде их глубокое к себе уважение, выразившееся в полном соблюдении порядка во все время, пока он был генерал-губернатором.

В свободные промежутки он посетил губернские города остальных 5 подчиненных ему губерний: Полтаву, Чернигов, Курск, Орел и Воронеж с целью ознакомиться на местах с представителями власти и с положением дел. Повсюду его встречали с восторгом, везде простота его обращения, его доступность, его живой и проницательный ум, его красноречивая, исполненная добродушного юмора речь производили обычное обаяние: в речи примирялись, всякие шероховатости сглаживались, обычные в провинции столкновения и пререкания между властями устранялись; достаточно было несколько его слов, чтобы все требования административной власти исполнялись беспрекословно...

В Орле на завтраке, данном городским обществом, в ответ на обращение к нему приветствия, граф произнес речь, произведшую такой фурор, что городской голова купец Авилов в порыве восторга вскочил со своего места и поцеловал у него руку, чем немало смутил графа и остальных присутствующих. Когда на другой день Авилов явился к графу благодарить за оказанную честь, последний заявил ему, что не приедет более в Орел до тех пор, пока городское общество не выстроит казармы для войск, крайне в них нуждавшихся. «В<аше> с<и-ятельство>, — отвечал Авилов, — все для вас сделаем. Если бы вы только знали, сколько у нас тут (указывая на сердце) накопилось, да только говорить-то мы не умеем». Граф, поглядев на него, покачал головою и сказал: «Ну, да и плут же ты должен быть, братец». Слова эти оказались пророческими, так как несколько лет спустя тот же Авилов за ограбление банка был сослан в Сибирь.