Граф и его графиня

- Вы же сами все знаете...

Лиля вздохнула. Развернулась... Ганц поймал ее за опустившуюся руку.

- Ваше сиятельство...

И таким постаревшим в один миг показалось ему лицо графини.

- Не надо, Ганц. Я ничего не сделаю. Мне просто больно... пусти.

Спустя час личный камердинер короля, доверенный и даже посвященные в некоторые секреты, нашел графиню Иртон скорчившейся на подоконнике за занавеской.

Женщина выглядела - краше в гроб кладут. Лицо осунулось. Между бровями маленькая морщинка, на щеках следы от слез...

- Ваше сиятельство, пожалуйте к его величеству...

Лиля слезла кое-как с подоконника, поправила платье... и не удержалась.

- Как вы думаете, жестокость - это привилегия королей?

Старый слуга не удивился. За свою долгу придворную жизнь он и не такое слышал.

- я думаю, ваше сиятельство, это беда всех королей.

***

Эдоард пристально посмотрел на Лилю, когда она вошла в комнату.

М-да... плакала?

Волосы растрепаны, глаза больные и красные...

- Что случилось, графиня?

- Все в порядке, ваше величество.

- Неужели?

Лиля опустилась на колени рядом с кроватью

- ваше величество, отпустите меня домой? В Иртон?

- Почему?

Лиля молчала.

- графиня...

Это было произнесено настолько жестко, что Лиля вздохнула...

- Амалия. И дети. И... я все порчу! Я везде приношу беду, я не хочу так больше! Лучше бы я умерла...

Слезы хлынули потоком.

Эдоард нахмурился.

- Нет...

- Если бы не я...

Лиля плакала взахлеб, слизывая слезы и некрасиво вытирая нос полотенцем. Ее слезы были непритворными. При мысли о Сэсси, Джесе, больной девочке, на душе так мерзко становилось, что хоть головой в прорубь. Король молча наблюдал этот цирк. Эдоард не только был неплохим правителем, он еще знал, что женщине не надо мешать рыдать. Сама придет в себя, а будешь успокаивать - истерика затянется на несколько часов.

И его мудрое величество оказался прав. Минут через пятнадцать Лиля высморкалась в полностью загвазданное полотенце - и кивнула.

- Ваше величество, простите.

- Вылечите меня, графиня. Потом поговорим. И запомните - не вы это начали. Вы просто защищали свою жизнь. И Миранду.

Лиле стало стыдно. Реально стыдно. Перед ней больной человек, ее пациент.... А она тут что развела?

Итак...

Подушки поправить, болеутоляющее дать, пульс проверить, давление... вообще можно было его посчитать линейкой и иголочкой. Если уж очень упрощать. Но вот беда... эталона не было. Хорошо, когда метрическая система тебе в помощь. А тут как? Какая тут длина меридиана?

Эххх...

Что ж я за дура - и почему я не ходила на факультативы по астрономии и не уделяла внимания физике?

Дура я, дура...

***

Эдоард медленно засыпал. Боли почти не чувствовалось. Хотя графиня и предупредила, что это - временно. Но даже так - лучше чем ничего.

Отпустить ее...

Ну-ну... нет, может так и лучше. В Иртоне ей проще, чем при дворе, а новинки он может получать и оттуда.

Но!

Чтобы Лилиан была безопасна для Короны - она должна оставаться графиней Иртон. Только вот... зная Джерисона - Лилиан ему уже столько раз по репутации одним своим появлением потопталась... первая их встреча должна пройти под наблюдением Короны. Или лично короля. А иначе...

К тому же надо пристроить к ней внуков... и не к кому больше, и Миранде у нее хорошо...

Столько всего сделать надо.... Умирать совершенно некогда.

***

Ганц тоже чувствовал себя мерзко. И особенно - когда входил к Амалии в камеру. Но и переложить это на кого-то другого...

- госпожа, я должен сообщить вам, что за покушение на короля, на графа и графиню Иртон, за подготовку попытки переворота и прочее - вы приговорены к смертной казни.

Амалия кивнула. Медленно встала.

- Мои дети?

- Трое старших.

- Нет!!!

В синих глазах метнулась боль.

- Только не мои дети! Прошу вас!! Я все сделаю, что вы пожелаете!!!

Ганц покачал головой.

- Это приказ короля...

- Это ведь его внуки!!!

- Дважды внуки, - Ганц смотрел грустно. Ему это поручение вообще выполнять не хотелось.

Ему удалось удивить Амалию настолько...

- Д...дважды?

- Вы тоже дочь его величества. Вы не знали?

- Н-но... - Амалия открывала и закрывала рот. Что тут сказать - она не знала.

- Вы его внебрачная дочь, которую Джайс Иртон выдал за своего ребенка. И принц Эдмон был вашим сводным братом.

Амалия побледнела как стена.

- Нет, нет, нет...

Но она уже видела и понимала, что Ганц не лжет. И теперь картина складывалась. Ее отец никогда не стал бы травить ее мужа просто так. А вот если, нет... Альдонай, за что...

Ганц кивнул палачу.

Крупный мужчина неожиданно тихо проскользнул за спину Амалии - и набросил ей на шею удавку.

Ганц досмотрел все до конца. А когда жизни в прекрасной женщине, лежащей перед ним, не осталось, протянул руку и пощупал пульс.

Мертва.

Мерзко?

Впереди предстояло нечто на порядок более мерзкое....

***

Спустя час Ганц вышел из Стоунбага на воздух, вытер пот со лба...

Как же мерзко он себя чувствовал. Как они смотрели на него... сейчас мужчина ненавидел сам себя. и знал, что это не пройдет.

А еще знал, что уедет из Ативерны. Не сможет он здесь оставаться... или попросить графиню о месте в Иртоне?