Граф Булгаков. Том 5: Видят ли нейродевочки сны? (СИ)

— Довольно! — рявкнул я, — У меня нет времени на эту возню!

Наргот на мгновение застыл, удивленный моим окриком.

— Послушай, брат, — продолжил я уже спокойнее, — Я с удовольствием сражусь с тобой, но позже. Давай прекратим эту глупую возню и поговорим.

Наргот молча смотрел на меня, тяжело дыша после боя. Наконец он фыркнул и расслабил плечи:

— Ладно, может ты и прав. Скучно драться с тем, кто не желает боя…

Мы постояли молча, переводя дыхание после схватки.

— Извини за эту выходку, — наконец сказал Наргот и расхохотался, — Просто я уже так давно ни с кем не сражался… Изверга в последнее время где-то носит… Силы переполняют, а выплеснуть негде.

— Ничего страшного, — кивнул я, — Я иду к матери. Составишь мне компанию?

— Ага, почему нет? — оскалился он, — Чую, зрелище будет еще то… я не я буду, если это пропущу! Ты же, как я понял, умер в том мире? И, получается, проиграл ей пари?

— Не напоминай… — буркнул я.

                               

Мы шли по подземелью уже довольно долго, обмениваясь новостями. Наргот с удовольствием делился самыми свежими сплетнями и историями.

— Помнишь Гарунта, того старого циклопа, который охранял восточную шахту? — спросил Наргот, — Так вот, месяц назад он вздумал напиться браги и забрел не туда, куда следует.

— Куда это? — поинтересовался я.

— Да в пещеры к молодым вивернам, что обосновались там в прошлом году! — хохотнул брат, — Ты же знаешь, какие они горячие в этом возрасте.

Я расхохотался, представив эту картину. Гарунт и в лучшие свои дни не блистал сообразительностью и ловкостью.

— И что было дальше? — с нетерпением спросил я.

— Да что тут говорить! — продолжал веселиться Наргот, — Они его там отделали по полной программе! Когда циклоп выполз обратно, одежды на нем почти не осталось, а тело было весь искусано и исцарапано.

— Надо же, а я думал, старик уже давно не способен на такие подвиги! — усмехнулся я.

— Вот и он так же думал! — ответил Наргот, — После этого случая Гарунт целую неделю отлёживался, стыдясь показаться на глаза. Но если честно, я ему даже немного завидую…

Мы ещё немного посмеялись над похождениями незадачливого циклопа. Рассказы Наргота скрашивали унылый путь по однообразным тоннелям.

— А была еще забавная история с одним из молодых пещерных драконов, — продолжал брат, — Эта ящерица вздумала поразвлечься и поджарила группу рабочих, когда те латали трещины в одном из храмов матери.

— И что, мать его за это не наказала? — удивился я.

— Да в том-то и дело, что наказала! — сказал Наргот, — При всех превратила дракона в гигантского червяка за его выходку. И велела таким оставаться целый год, чтобы научился смирению.

Я присвистнул. Мать умела наказывать изощренно, когда хотела. Год в теле беспомощного червя должен был стать для гордого дракона суровым уроком.

— Бедняга долго пресмыкался по углам, стараясь никому не попадаться на глаза, — сказал Наргот, — Все издевались над ним, а он только жалобно пищал и прятался. Недавно его нашла сестра Алая, нацепила на него седло, и теперь по всему Подземелью с воплями счастья рассекает на своей новой лошадке…

Я рассмеялся. Да уж, родня не скучала в моё отсутствие.

Так мы продолжали болтать о разных забавных и странных случаях, пока спускались по древним ступеням в недра подземелья — туда, где в своей обители находилась наша Мать, Великая Зыбь.

— Матушка тогда пришла в ярость из-за выходки дракона, — сказал Наргот, — После того, как ты ушел, она стала особенно раздражительной. У неё из глаз в тот момент в прямом смысле вылетали молнии. Зрелище было впечатляющее, хоть и жутковатое. Я уж думал, хана тому дракону…

Я кивнул. Мать всегда была вспыльчива, если кто-то посягал на её владения или слуг. Ведь это же была её собственность… Она не привыкла к неповиновению или отказу.

— Кстати, она очень скучала без тебя все это время, — неожиданно добавил Наргот, — Хоть виду и не подавала. Но я-то видел — твой уход тяжким бременем лег на её сердце.

Я только вздохнул. Конечно, мать любит меня, как и всех своих детей. Но её любовь слишком… своеобразна, скажем так. А ещё обременительна и требовательна. Она не терпит ни малейшего инакомыслия или неповиновения.

— Она ведь богиня, в конце концов, — продолжил я, — Владычица Подземного мира… Как тут не наполниться гордыней и властности? Мне это не нравится, и я предпочел свободу. Пусть даже такой ценой.

— Ха, ну да, свободолюбие у тебя всегда было развито сильнее прочих добродетелей! — рассмеялся Наргот, — Правда, в конечном итоге, ты останешься с нами навсегда… Спор-то ты проиграл. Теперь ты больше не покинешь Подземелье.

Я не стал спорить. Мать останется такой, какая она есть. А я выбрал иной путь. Каждый делает свой выбор.

И моя игра ещё не закончена. Что бы там кто не думал.

Мы приближались к одному из главных храмов Великой Зыби, расположенных в самом сердце Подземелья. Это было мрачное сооружение из черного камня с высокими шпилями. По его периметру на нас взирали изваяния древних чудовищ.