Град разящих мыслей

Молчание укрепляет ум, болтовня – язык. Так хочу ли онеметь? Не уже ли?

В стране одинокого нет ни единого слушателя, только громкий голос. Громкий ли? Голос?..

Брошен. Замкнут. Обезмолвлен.

Если ты избрал путь ребёнка, то обязательно станешь сиротой.

Приверженность авторитету проистекает из боязни одиночества. Из-за той же боязни авторитетами становятся.

Не страшно быть одним, страшно быть одним из .

Не заснуть, и слёзы. В памяти укройся.

Посмотрел себе под ноги – и увидел ничего. Тогда глянул я вокруг – снова ничего! Голову вверх – и да, пусто там. Что ж осталось мне? В себя поглубже. Найти и потолок, и пол, и стены. Чтоб не упасть туда, где мрак, где чудищ лапы разорвут.

Если в меня будет вглядываться бездна, то в конце концов она содрогнется.

Великое, ум

Великие люди не так уж и важны, как может показаться. Скорее, наоборот: без них спокойнее.

Многие ли способны учуять гения? Поистине собачий требуется нюх.

Великого человека трудно распознать, пока он не удалится. Признать гения при жизни значит взглянуть в лицо собственной убогости. А мёртвый он вроде бы и не из нас.

Читатели хотят законченных произведений, в которых жизнь застыла. Так и законченные люди им интересней – их можно увидеть от начала до конца, их можно в руки взять, их можно отложить.

Почему больше любят имена, чем людей, но когда предлагаешь только имя, хотят человека?

Вы так увлеклись великим, что не замечаете великое прямо сейчас.

Лжевеличие выдают глаза: они заплыли жиром возомнения.

Какое великое произведение! Должен ли заставить себя полюбить его?.. Подумайте ещё раз.

Меня заботит не столько первое, сколько сто первое впечатление.

Судьба Кука весьма наглядна: невеликие губят великих. Что могут они противопоставить примитивному копью в спину, когда в руках уже мушкет?

Гибель Атланта – мурашка.

Великое пробуждается в период землетрясений.

Почему злые гении никак не возьмут верх? Почему всегда оказываются повержены, унижены и заброшены?.. Их убивает страшное оружие – предрассудок. Добро не побеждает зло – глупость побеждает. Побеждает обоих.

Почему опередить своё время теперь едва ли возможно? Новое стало назойливым требованием.

Когда некто опережает время, он вырывается из прошлого на свет настоящего. Человечество живёт по отстающим часам и всегда просыпает.

Вы признаёте только тех, кто открывает? Не менее значимы и те, что за крывают.

Важно не испугаться величия, когда оно постучит в дверь, проявить небывалую смелость и впустить его внутрь.

Величие – это смесь восторга и ужаса.

Величие – кристальная вода, очищенная нами от жизненного осадка глупости.

По мере разгорания величия собственного величие других затухает.

Гению недостатки служат связующим звеном с обычным человеком. Без них – оторвался бы в небо.

Вселенная гения настолько самобытна, что бросает вызов вселенной окружающей.

Это тяжкий грех – обладать талантом, но не стремиться покорить им мир.

Единичность невероятного – признак озарения, но не гениальности.

Самая существенная черта: гений себя не боится. Он и бык, и тореадор.

Гений прекрасно понимает, что его гениальность босиком стоит на лезвии, покачиваясь из стороны в сторону. По левую руку – уверенное постоянство, по правую – безвозвратная утрата.

Вы думаете, гения не посещают дурные мысли? Да они буквально выламывают его двери! Уважаемые гости вынуждены пользоваться чёрным ходом.

Каждый гений развлекает и развлекается, но каждый по-своему. Многие ли будут веселиться вместе с ним?

Гений дарует, скупой – отжимает.

Дар наделяет способностью даровать, быть его кистью.

Человек не владеет своим богатством, но в силах им управлять. Пролежит ли оно в тебе до самой смерти, поддаваясь порче лет, немея от бездвижья, или, напротив, обретёт прекрасные формы, рождённые порывами великодушия, утвердит твоё мастерство рулевого?

Глубочайшее разочарование гения – дары в никуда.

Какое убийство может быть проще, нежели убийство гения? Просто закройте глаза.

Если бы вы только понимали, что такое – распускаться в темноте.

Когда уверенность приходит извне, из самого воздуха, становишься проводником напряжения, разряда. А проводнику неминуемо сгореть, передав, сколько сможет… сколько успеет.

«Гений должен страдать» – такова месть простолюдина.

При оценке произведений великого человека приходится считаться с его величием.

Росток гения пробьёт асфальт отчуждённости на своём пути к солнцу.

Гений, что не сумел пробиться, достоин наивысшего презрения. Он совершил непростительное оскорбление человечества.

Великим способствует судьба. Хоть великие и не всегда, далеко не всегда одобряют её методы.

Гений и есть судьба, предначертание быть. Как же тогда назвать свободных от судьбы? Свободных от гения? Тех, что столь настойчиво декларируют право творить свой путь? Брошенных на произвол свободы, растерзанных ею? Выкладывают они не путь, но круг, ибо тянет их во все стороны. И круг этот замыкается.

Свобода – искушение, которое необходимо преодолеть, чтобы двигаться дальше по дороге, а не заблудиться в лесу и пропасть без вести.