Грабители морей

Он знал, что Гуттор и Грундвиг ничего на свете не признавали, кроме Биорнов и всего до них относящегося. Добродетель, мужество, честность, великодушие имели в их глазах цену лишь в том случае, если относились к Биорнам. Что такое честь?.. Честь рода Биорнов. Если ее задевали, то у Грундвига и Гуттора пропадала всякая жалость к людям. Двадцать лет тому назад они превратили в безобразный кусок мяса того, кто был виновником пропажи мальчика из рода герцогов Норрландских, и теперь этот виновник снова попал к ним в руки. Он собирался им мстить, а сам – в их власти!.. Надод видел, что теперь ему приходится отказаться от всех своих надежд и даже расстаться с собственной жизнью…

– Ну, теперь поведем его в башню Сигурда, – сказал Грундвиг, заранее составивший себе план.

– Сейчас, только дай мне убрать эти два трупа, – ответил Гуттор.

Он вернулся к тому месту, где лежали мертвые Торнвальд и Трумп, взвалил разом оба трупа себе на плечи, подошел к самому краю берега фиорда и бросил их в бездну, которая раскрылась и поглотила их навсегда.

XXII

Башня Сигурда. – Надод покоряется необходимости. – Гленноор убит.

– Ну, друг мой, Над, – сказал Грундвиг своему пленнику, оставшись с ним наедине, – ты, стало быть, не выдержал и явился еще раз взглянуть на Розольфсе, на родные места, на старых друзей. Ты обещал вернуться – и вернулся; обещание свое ты держишь свято, Над; это хорошо. Я уверен, что ты останешься доволен приемом, который мы тебе окажем. Неужели ты думаешь, что о тебе забыли и что счет с тобой покончен, после того, как тебя наказали? Напрасно. Ведь герцогиня после пропажи сына истаяла от горя, как свеча, и умерла; за ее смерть еще не отомщено. Даже если б ты не явился в Розольфсе, за тобой все-таки оставался бы неуплаченный должок… Узнай же, дружок, чтобы уж не лгать без нужды, когда мы будем тебя спрашивать, – узнай, что мы проведали про все твои намерения. Люди, которым ты поручаешь свои дела, слишком болтают между собой. Двое из них уже поплатились жизнью: Гуттор пошел бросить в море их трупы. Слушай теперь, что я тебе скажу, и обдумай все это на досуге, покуда мы ведем тебя в Сигурдову башню, знакомую тебе так же хорошо, как нам. Я думаю, ты в настоящую минуту не дорого дашь за свою жизнь? Так знай, что единственное средство спасти ее и получить свободу – это чистосердечно во всем признаться. Мало того: тебе можно будет даже некоторое вознаграждение дать, чтобы ты впоследствии мог честно жить на обеспеченные средства, если только честная жизнь совместима с твоей испорченностью. Если ты скажешь нам всю правду, то клянусь тебе, что все это будет сделано для тебя; если же ты солжешь, тогда не прогневайся: тебе не жить… Итак, твоя судьба в твоих собственных руках.

При первых словах Грундвига бандит вздрогнул. Итак, ему оставалась еще надежда на спасение жизни, а стало быть и на сохранение возможности отомстить. Он в эту минуту с радостью отдал бы свою жизнь за то, чтобы хотя бы в продолжение десяти минут иметь в своих руках Гуттора, Грундвига, Гаральда и его сыновей.

По мере того как норрландец развивал свои мысли, Надодом овладевала сильнейшая радость. В его изобретательном на все злое уме быстро составился новый план, и, когда Грундвиг кончил свою речь, бандит сказал сам себе:

«Ну, стало быть, еще не все потеряно… Напротив… Не пройдет и трех дней, как они меня самого станут умолять на коленях о пощаде.»

Гуттор возвратился, насвистывая какую-то веселую песенку, словно сделал самое обыкновенное дело. Он уже собирался взвалить Надода на плечи и нести, но Грундвиг заметил ему:

– Может быть, он согласится идти сам?..

– О! Для меня все равно, – сказал богатырь.

Надода спросили. Он кивнул головой, давая знать, что согласен идти беспрекословно. Ему развязали ноги, но руки оставили связанными ремнем.

Сигурдова башня, куда розольфцы вели пленника, была плодом прихоти одного из Биорнов по имени Сигурд. Выстроена она была для охотничьего павильона и стояла в глухой степи, в восьми милях от замка. Кругом были очень живописные места, в которых водилось много медведей, волков и оленей по причине близости небольшой речки, куда эти животные являлись на водопой.

Массивная башня эта была в пять этажей, с несколькими комнатами в каждом этаже и с великолепною террасой наверху, откуда видно было все происходящее в долине, на восемь или на десять миль кругом. В нижнем этаже помешалась столовая с буфетами, снабженными всем необходимым, так что охотники, застигнутые во время охоты метелью, могли там спокойно переждать ее несколько дней.

Олаф и Эдмунд любили это место и сделали его центром всей охоты, проводя в башне иногда целые недели. Смотрителем башни был старый служитель по имени Гленноор, который там и жил круглый год.

Черный герцог не любил, когда его сыновья отправлялись в башню, которую он и прочие члены его семьи покинули совсем более двадцати лет тому назад. Случилось это вследствие одного происшествия, подобного которому, кажется, не могло бы произойти нигде больше на земле.