Грабители морей

Теперь уж нечего было и сомневаться, что козни Надода открыты. Мысль, что он живым достанется в руки Биорнов, привела его в ужас. Он боялся, что его сейчас же узнают, несмотря на переодевание. Этот бесстрашный человек, столько раз бестрепетно глядевший в глаза смерти, дрожал, как ребенок, чувствуя, что час возмездия, наконец, приблизился… Ах, если бы он не обагрил своих рук кровью Гаральда и Олафа, он бы еще мог надеяться на пощаду. Он знал, как великодушны оба брата Биорны, как легко доступны для жалости их сердца; он мог бы разжалобить их своей несчастной судьбой, своим положением отверженца с детских лет… Но убийцу своего отца и брата они даже и слушать не станут. Приговор над ним произнесен заранее.

Что делать? Как ему быть?

Негодяй, в отчаянии ломая руки, метался в своем тайнике, как зверь в клетке.

Не отворить ли люк и не броситься ли в море?.. Нет, это бесполезно, его выловят из воды при громком хохоте матросов, а Фредерик Биорн скажет своим ироническим голосом:

– Вздернуть этого молодца на рею!

Вся кровь бросилась в голову Надоду, и он зарыдал от бессильного бешенства.

Может быть, работа протянется до заката солнца?

Тогда успеет подойти шхуна, и Надод даст ей сигнал приблизиться, а сам бросится в воду и поплывет… Нет, работа продвигается быстро, и через полчаса его отыщут и поймают, как зверя в норе.

А он так гордился своей выдумкой, благодаря которой рассчитывал блистательно отомстить Биорнам за избиение «Грабителей»! Когда на собрании уцелевших членов товарищества кто-то возбудил вопрос о том, что товарищество, прежде чем окончательно распасться, должно отомстить, он гордо сказал: «Оставьте! Это мое дело. За него я берусь сам…». Он был так уверен в своем мщении – и вдруг!..

Так сидел он и предавался отчаянию. Но вот он почувствовал, что работа прекратилась, и что корабль терпит качку… Налетел шквал и отдалил час возмездия. Сама судьба становилась на сторону Надода. Теперь четыре часа. Если буря продлится до шести часов, то он может еще спастись: в шесть часов должна подойти его шхуна.

На палубе раздалась команда вахтенного офицера:

– Все наверх!

Ввиду начавшейся качки требовалась усиленная работа матросов около снастей.

– Руль к ветру!.. Весь!.. – командовал офицер.

Корабль грациозно повернулся и встал к ветру.

Офицер распоряжался очень искусно, и Фредерик Биорн, стоявший на мостике, сделал ему рукою знак одобрения.

Ураган свирепел. Вздымались громадные волны и яростно ударялись о «Дядю Магнуса», который встречал их с величавым спокойствием силы.

Вдруг на корабль налетела громадная волна и прокатилась через всю палубу от носа до кормы.

Почти сейчас же вслед за тем раздался крик:

– Человек за бортом!

Упал бретонец Ле-Галль.

Волна подхватила его и понесла в море.

Всякая попытка спасти его неминуемо кончилась бы гибелью тех, которые стали бы его спасать. Видно было, как он несколько минут барахтался, борясь с волнами, затем исчез в клокочущей пучине.

Потеря этого преданного и храброго человека, напоминавшего Эдмунду о его службе во французском флоте, была для молодого человека тяжелым ударом. Прочие моряки, не успев схватиться за поручни, бросились ничком на пол и благополучно уцелели.

Минут с двадцать клипер должен был бороться с ветром и волнами, причем его крепкий кузов трещал и вздрагивал. Ветер ревел в снастях, заглушая командные слова офицеров и свистки боцманов.

Затем вдруг неожиданно хлынул проливной дождь, продолжавшийся с четверть часа. Потом все разом стихло – и дождь, и ветер. Показалось солнце. Бури как не бывало. Успокоенное море тихо плескалось…

Такие шквалы очень опасны, потому что они налетают почти всегда врасплох и застигают корабли не приготовленными к обороне.

Фредерик Биорн стал беспокоиться о «Леоноре». Тщетно наводил он на море трубку во все стороны: шхуны не было видно. Должно быть, буря отнесла легкий кораблик куда-нибудь далеко, но, разумеется, он еще вернется…

С прекращением бури возобновилась работа. Еще немного – и цель будет достигнута.

Надод, во время бури почувствовавший некоторую надежду, понял на этот раз, что он погиб. Не желая попасть в руки своих злейших врагов, он решился найти себе смерть и избавление на дне моря.

Но ему опять улыбнулось счастье.

Когда корабельный мастер отдирал уже последнюю доску обшивки, на горизонте вдали показался парус. Все думали сначала, что это «Леонора», и не обратили на парус большого внимания, следя с нетерпением за работой плотников.

В надлежащую минуту корабельный мастер сказал герцогу шепотом:

– Сейчас откроем тайник. Так как злоумышленника ранее видали под бугшпритом, то не прикажете ли вы, ваша светлость, спустить лодку и понаблюдать за этим местом?

– Это зачем? – так же тихо спросил Фредерик.

– Наверное, из тайника есть люк наружу…

– Что же из этого?

– Ваша светлость, я сужу по себе. Попадись я сам в такое положение, я бы, очертя голову, кинулся в воду.

– Ты прав, мой друг, – сказал Фредерик.

По его приказанию была немедленно спущена лодка, которая и поместилась под бугшпритом. Спокойное состояние моря позволяло ей без больших усилий держаться на одном месте.