Грабители

В этот момент со скалы, являвшейся самой высокой точкой в окрестностях каменоломни, послышался громкий разбойничий свист. И тут же, как по команде, все солдаты побросали свои дела и, похватав оружие, спрятались в укрытиях.

Полковник, бесцеремонно схватив Мастара за одежду, швырнул его за огромный валун и сам упал рядом.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил староста.

— Сейчас узнаем.

И действительно, почти в ту же секунду из рации послышался голос:

— Всего один, сэр. Наверное, разведчик. Нам стрелять?

— Только наверняка, — ответил полковник.

— Есть наверняка, сэр.

Вильямс осторожно приподнялся над камнем и припал к биноклю. Вскоре он тоже увидел одинокий дольтшпир, летевший точно в сторону каменоломни. Пока аппарат находился вне досягаемости лаунчера, однако он быстро приближался.

— Вы убьете его? — спросил Мастар.

— А что нам остается? Они должны знать, что мы не шутим и что с нами лучше договариваться. Мы попали на этот ваш Ловус совсем не по своей воле…

Между тем лазутчик становился все ближе. Вильямс с замиранием сердца следил за траекторией его полета, ожидая момента, когда навстречу дольтшпиру рванется ракета.

«Спокойно, Сэм, ребятам виднее», — успокаивал себя Вильямс, не отрывая взгляда от увеличивавшейся точки.

Наконец с крохотной площадки на вершине скалы стартовал крохотный красный огонек, который понесся к дольтшпиру, оставляя за собой витой дымный след.

Заметив угрозу, аппарат резко спикировал вниз, но ракета, распознав его маневр, тоже пошла за целью. Тогда дольтшпир рванулся вверх, но ракета сумела выполнить и этот маневр. Она уже сидела практически «на хвосте» и сокращала дистанцию, чтобы сработать на подрыв. В последний момент дольтшпир совершил отчаянный маневр — он рванулся вверх и лег на спину, чтобы уйти от погони, однако ракета взорвалась яркой вспышкой, и поражающие элементы защелкали по обшивке аппарата.

Было видно, как дольтшпир сразу отяжелел и едва сумел вернуться в нормальное положение. Его скорость резко упала, и, выполняя разворот в сторону гор, он сорвался в штопор.

А затем повторилась уже знакомая Вильямсу картина. Подбитый аппарат разлетелся на миллион жемчужных шариков, через мгновение сгоревших до черной угольной копоти.

— Как красиво! — неожиданно произнес Мастар. Он уже стоял в полный рост, и его глаза горели восторгом.

— Да куда уж красивее, — сказал полковник, поднимаясь на ноги. — Век бы такой красоты не видеть. Затем он снял рацию и спросил:

— Ну что, больше никого?

— Нет, сэр. Больше никого не видим…

— Ну вот и хорошо. Спасибо за службу, ребята, нам очень понравилось. — Полковник покосился на Мастара и добавил: — Особенно гостям.

Староста Урюпина понял, что эти слова относятся к нему, и улыбнулся.

Все бойцы Вильямса, а также помощники, прибывшие вместе с Мастаром, уже вернулись к своей работе. И люди трудились слаженно, будто это была одна команда.

— Кстати, — вспомнил полковник, — раз уж вы не знаете, сколько в Энно-Вайс дольтшпиров, так, может, вам известно, что они такое — пилотируемый аппарат или автомат? Или они управляются дистанционно? А может, это живое существо? — добавил полковник задумчиво. — Иногда мне кажется, что они живые — слишком уж противные на вид.

— Я не понимаю… — развел руками Мастар.

— Дольтшпир — он живой или это машина? Мастар подумал, потер переносицу и сказал:

— Он — живая машина.

— Живая… — повторил полковник. — А поподробнее?

— Больше я о них ничего не знаю, — пожал плечами Мастар.

59

Билл Харченко сидел в углу просторного холла, прикрываясь листьями искусственной пальмы, и следил за Джулианом Эйром.

Отрабатывая полученный аванс, Джулиан, как мог, расписывал позитивную роль Имперского торгового агентства, которое не только способствовало развитию науки, искусств и свободной прессы, но и делало конкретные пожертвования свободным художникам.

Конечно, не всем, а только тем, кто этого достоин.

Когда же его спросили, кто достоин конкретно, Джулиан объяснил, что все достойные находятся здесь — в холле.

Собрание радостно загудело. Попросили огласить размеры поддержки.

— Поддержка, прямо скажем, внушительная, — сказал Джулиан. — Но в обмен на это Имперская торговая палата хотела бы более лояльного отношения…

— Нас не купишь! — заорал какой-то косматый парень. — Мы независимые!

— Правильно — не наступайте нашей песне на горло! — добавил Эрнст, тучный лысоватый парень, от которого всегда пахло вчерашним пивом.

— Не все так плохо, коллеги, как вы подумали! — заявил Джулиан. — Посмотрите, кто сидит у нас в президиуме: Хорст Анжу — некоронованный король андеграунда! Мастер подложных фактов — Джеймс Макагон! Я сам, — Джулиан ударил себя в грудь, — тоже не последний человек в нашем бизнесе. Ну разве мы позволим кому-то замахнуться на наши ценности?

— Конечно позволите! — с трудом ворочая языком, пробубнила пьяная Пипа Шнеерс, внештатная сотрудница полудюжины женских журналов. Пипа приехала перед самым началом собрания, но уже успела подраться с одним репортером, который обозвал Пипу «лесбиянской лошадью».

— Я вам никому не верю, торгаши! Пр-родались все! Вы все пр-родались!