Грабители

Он выбрался из клетки и, разогнув спину, заохал:

— Какое же… ох! вам спасибо… ох!

— Так как вы сюда попали? — снова спросил Жак.

— Меня послал Мастар, староста Урюпина. Мы дальние родственники, и я иногда помогаю ему в делах управления городом. Он попросил, чтобы я сходил посмотреть, цела ли галерея — раньше мы ходили по ней в Энно-Вайс, когда были еще маленькими… это… кнагус, то есть детьми.

— Ну и что?

— Я поднялся на гору, а дальше идти было нельзя — кто-то построил стену. Я стал стучать посохом, чтобы проверить ее толщину, а тут выскочили мясоеды, и все…

— Мясоеды? — переспросил Жак.

— Да. Они хотели меня съесть, но потом поймали ваших солдат и сказали, что такого это… броппус, то есть дерьма, как я, они уже объелись, а «братьев Василия» еще никогда не пробовали…

— "Братьев Василия"?

— Да, вас все так называют — и в Урюпине, и в Энно-Вайс. А я сразу подумал, что ничего хорошего у них не выйдет, и вот — как в руны смотрел, — Хосмар всплеснул руками и поправил на голове небольшую шапочку, украшенную вышивкой.

— Солдаты были живыми, когда их притащили? — спросил подошедший Шапиро.

Хосмар обернулся и, встретившись со взглядом Ральфа, попятился.

— Рета баранома хи… — заговорил он на родном языке, но тут же исправился: — Простите меня… Нет, солдаты были мертвые.

— А зачем ты вообще выяснял эту дорогу? — снова спросил Шапиро. Каждое слово он выговаривал так, будто бросал перепуганному Хосмару обвинение.

— Мастар хотел показать ее вашему командиру…

При упоминании о командире Жак спохватился и, вытащив рацию, нажал кнопку вызова. Однако он не услышал даже слабых помех — в пещере рация работать отказывалась.

57

Из дальнейшего допроса Хосмара удалось выяснить, что единственный выход из пещеры вел на тропу, которая спускалась вниз, к подножию гор.

Дверь открывали только снаружи, но для этого в нее требовалось сильно постучать. А еще Хосмар сказал, что в Энно-Вайс ведут только две дороги: одна из пещеры, а другая с плато, куда уже поднимали «скаутов».

— Значит, чтобы вернуться к Урюпину, мы должны пройти по долине Энно-Вайс и…

— Правильно, — кивнул Хосмар. — Добраться до города Люктинга и подняться по большой дороге до самого плато.

— И нам дадут туда пройти?

— Нет, не дадут, — категорично заявил Хосмар,

— Что же ты, урюк, тогда так гладко расписываешь? — строго спросил Лутц.

— Почему он говорит «урюк»? — задал вопрос торговец, обращаясь к Монро.

— Тони, не говори ему «урюк», он же теперь наш проводник, — попросил Жак.

— А что тут такого, сэр? Урюк, между прочим, едят. Это такая рыба в баночках…

— Я не рыба в баночках, я «сэр», — со значением произнес торговец пряностями, поняв, что «сэр» это лучше, чем «урюк».

Видя, что Лутц уже заготовил гневную тираду, Монро остановил его жестом и, обращаясь к Хосмару, спросил:

— Сколько людей ты видел — там, с той стороны? — и Жак указал на дверь, ведущую в Энно-Вайс.

— Три больших человека, — сказал Хосмар. — Очень больших…

— Три — это не проблема, но там могут быть и другие, — заметил Шапиро и стал менять магазин, поскольку прежний был опустошен на две трети.

То же самое проделали Монро с Лутцем, а Хосмар с интересом и уважением наблюдал за манипуляциями военных.

Когда он понял, что «братья Василия» все же собрались стучать в дверь, то напомнил еще раз:

— Это очень большие люди, очень.

— Спасибо, приятель, мы уже слышали это, — отозвался Лутц, едва удержавшись, чтобы снова не обозвать торговца «урюком». — Ты лучше отойди к стеночке, а то тебя и зацепить могут.

То, что нужно поберечься, Хосмар понял и спрятался за клетку, в которой прежде сидел.

— Ну что, готовы? — спросил Шапиро.

— Готовы! — ответили Жак и Тони.

— Тогда я стучу, — и с этими словами Шапиро изо всех сил стал бить ногой в дверь.

Вскоре с той стороны загремели тяжелые засовы, и дверь наконец отворилась.

— Твою мать… — только и смог сказать Ральф вместо того, чтобы немедленно нажать на курок.

Загораживая весь просвет, в дверном проеме стоял трехметровый колосс и так же удивленно рассматривал Ральфа. По виду это был такой же пехотинец в кожаных доспехах, как и те, что усеяли своими телами пол в пещере, однако его огромный рост и руки, похожие на клешни, внушали ужас.

Наконец гигант понял, что перед ним враги. Его дубинка громко лязгнула и неожиданно ощетинилась острыми лезвиями.

Шапиро спустил курок, и колосс пошатнулся от сильного удара. Тем не менее он не упал, а лишь отступил и, наклонив голову, словно бык, бросился вперед. Еще несколько пуль, выпущенных Монро и Лутцем, поразили его, и гигант, завалившись на сторону, врезался плечом в притолоку.

От страшного удара содрогнулась вся стена, однако она выдержала, а сраженный колосс повалился на землю, выпустив из рук необычное оружие. Словно почувствовав, что осталось без хозяина, оно с тем же мелодичным звоном втянуло лезвия внутрь и превратилось в толстую металлическую дубинку.

— Я пошел… — промолвил Шапиро и шагнул. Следом за ним вперед двинулся Монро.

Оказавшись на свежем воздухе, он жадно вдохнул его и тут же закашлялся, исторгая костровую гарь и запах жареной человечины.