Грабитель

— Разумеется, нет. — Карелла улыбнулся. — Я прошу прощения за те неудобства, что мы доставили вам, но нам действительно надо задать вам несколько вопросов.

Уэзерли, кажется, немного успокоился.

— Ладно, — сказал он. — Но ведь не было никакой необходимости приказывать мне не выходить из дома.

— Я прошу у вас прощения, мистер Уэзерли.

— Ладно, чего уж там.

— Я бы хотел, чтобы вы рассказали мне, что происходило в уборной Стэна Джиффорда перед тем, как он в последний раз ушел в тот вечер на сцену.

— Я не помню всех подробностей.

— Расскажите мне только то, что вы помните.

Уэзерли задумался, затушил сигарету, тут же прикурил следующую, а затем сказал:

— Когда я вошел туда, там была Мария. Она о чем-то спорила со Стэном. По крайней мере…

— Спорила?

— Да. Я слышал, как они кричали друг на друга, когда подходил к двери.

— Продолжайте.

— Когда я вошел, атмосфера была немного натянутой, но пока я был там. Мария почти все время молчала. Мы со Стэном шутили, больше всего о фольклорных певцах. Он ненавидел фольклорное пение, но эта группа очень популярна в настоящее время, и его уговорили пригласить их.

— Значит, вы их вышучивали?

— Да. Пока смотрели за их выступлением по монитору.

— Понятно. Дружески, правильно я понял?

— О, да.

— А что случилось потом?

— Ну… затем вошел Джордж. Джордж Купер, помреж программы.

— Он вошел в комнату?

— Да.

— Сколько времени он там оставался?

— Минуты три-четыре, по-моему.

— Ясно. Но он не спорил с Джиффордом, нет?

— Нет.

— Только Мария?

— Да. Причем до того, как я пришел туда, понимаете?

— Понимаю. А как насчет вашего спора? — спросил Карелла.

— Моего?

— Да. Как насчет вашего спора с Джиффордом перед выходом программы в эфир?

— Спора? Кто сказал, что у нас был спор?

— Значит, не было?

— Конечно, нет.

Карелла глубоко вздохнул.

— Мистер Уэзерли, разве вы не говорили, что хотели бы, чтобы Стэн Джиффорд сдох.

— Нет, сэр.

— Вы не говорили этого?

— Нет, сэр. Не говорил. Мы со Стэном хорошо ладили. — Уэзерли помолчал. — Многие люди, готовившие программу, не ладили с ним. Но у меня с ним проблем не возникало.

— Кто не ладил с ним, мистер Уэзерли?

— Ну, во-первых, Мария. Я только что сказал вам об этом. И Дейвид Крэнтц его не особенно любил. Он всегда говорил в присутствии Стэна, что актеры — быдло, а комики — всего лишь смешные актеры. И Джорджу Куперу не очень-то нравилась его роль… ну, подручного. Устанавливать тишину в студии, бегать за кофе, приносить Стэну его таблетки, следить за тем, чтобы все…

— Что приносить Стэну?

— Его таблетки, — сказал Уэзерли. — Стэн был нервным человеком. Думаю, что он принимал транквилизаторы. Как бы то ни было, Джордж был главным мальчиком на побегушках, который появлялся, как только Стэн щелкал пальцами.

— А в среду вечером Джордж принес ему таблетку?

— Когда? — спросил Уэзерли.

— В среду вечером. Когда он пришел в уборную.

Уэзерли задумался на мгновение, а затем сказал:

— Теперь, когда вы упомянули об этом, мне кажется, что приносил.

— Вы в этом уверены?

— Да, сэр. Вполне уверен.

— И Стэн взял у него таблетку?

— Да, сэр.

Карелла неожиданно поднялся.

— Вы не возражаете пройти со мной, мистер Уэзерли? — спросил он.

— Пройти? Куда?

— В город. Нам надо уточнить несколько вещей.

* * *

Несколько вещей, которые хотел уточнить Карелла, заключались в противоречивых показаниях трех человек, которые были вместе с Джиффордом перед его последним выходом в эфир. Он решил, что лучше всего это сделать в следственном отделе, где полицейские имеют психологическое преимущество. Не было ничего зловещего ни в зеленых фонарях у здания участка, ни в высокой стойке в комнате дежурного, ни в объявлении, советующем посетителям не заходить за стойку, ни даже в белой вывеске СЛЕДСТВЕННЫЙ ОТДЕЛ, которая была написана черными квадратными буквами и указывала на лестницу из железных ступеней, идущих вверх. И, разумеется, не было ничего опасного ни в самих ступенях, ни в узком коридорчике, ни в различных комнатах с аккуратными обозначениями: ДОПРОСЫ, ТУАЛЕТ, КАНЦЕЛЯРИЯ. Деревянный поручень, который отгораживал помещение следственного отдела от остальных комнат, выглядел вполне невинно, да и сам следственный отдел — несмотря на решетки на окнах — выглядел, как любое другое деловое помещение: столы, картотеки, звонящие телефоны, графин и доски объявлений, люди, работающие без пиджаков. Но Арт Уэзерли, Мария Вальехо и Джордж Купер были очевидно испуганы обстановкой и еще больше испугались, когда их отвели в разные комнаты для допроса. Боб О’Брайен, громадный полицейский мальчишеского вида допрашивал Купера в кабинете лейтенанта. Стив Карелла допрашивал Марию в канцелярии, выгнав оттуда Альфа Мисколо, который печатал там отчеты и отчаянно сопротивлялся столь бесцеремонному обращению. Мейер, совершенно простуженный и потому не расположенный слушать всякий вздор, допрашивал Арта Уэзерли в почти пустой комнате допросов. Трое детективов заранее договорились, какие вопросы задавать и в каком направлении вести допрос. В разных комнатах с разными подозреваемыми шла обычная рутинная работа.

* * *