Читаем ГПУ. На службе в ЧК и Коминтерне полностью

— Ах, бросьте, молодой человек, — спокойным жестом отмахнулся он от меня, — какое тут спасение! Ведь вы же хорошо знаете и видите, как относится к вам этот «замученный нами пролетариат»… Вас бьют, устраивают восстания, люди задыхаются от вашей власти, задыхаются от ненависти к вам, уйдите, оставьте нас в покое… Грузинский народ органически и исторически не переваривает никакой диктатуры!..

— Но вы забываете, — перебил я его, — что диктатура пролетариата, предсказанная еще Карлом Марксом, нашим общим учителем…

— Диктатура? И даже по Марксу? — перебив меня, иронически переспросил он.

И в спокойном, обстоятельном изложении он, точно профессор ученику, стал приводить мне истинные положения учения Маркса, его учение о естественной эволюции, о его отрицательном отношении ко всякого рода утопическим экспериментам… Наша беседа продолжалась до утра. Не могу скрыть, что мой подследственный окончательно забил меня. И по совести говоря, не я его допрашивал, не я его обвинял, а он меня допрашивал и он предъявлял мне те обвинения, которые предъявляет советскому правительству весь цивилизованный мир!

Так закончился, и, скажу прямо, полным моим поражением, этот допрос. Больше мне не приходилось допрашивать его, так как я начал следствие лишь ввиду того, что официальные следователи политбюро были перегружены. Когда они немного освободились, дело перешло к следователю. Я знаю лишь то, что Тодрия понес небольшое наказание: отсидев несколько месяцев в ЧК, он был освобожден и сейчас проживает в Грузии…

В заключение описания моей работы в ЧК приведу рассказ одного моего товарища, который, подобно мне, был командирован партией на работу в ЧК и который теперь находится за пределами досягаемости для советской власти.

Упомянутый мной товарищ состоял на ответственном посту в одном из губернских ЧК во внутренней России. Случайная встреча с ним. Разговорились. Поделились нашими впечатлениями и, как мы ни молоды, также и воспоминаниями. Оба мы были взволнованы нашей встречей. Наш разговор в конце концов принял старый интимный дружеский характер.

— Да, вот, — задумчиво сказал мой друг, — мы оба расстались с нашими юношескими светлыми иллюзиями… И как беспощадно грубо разбивались эти иллюзии, эта вера в глашатаев и пророков нового для нас учения, которое должно было дать человечеству свободу и счастье!

Вот слушай. Для меня лично таким отрезвляющим меня жестоким ударом явился один случай, когда я лично должен был убить человека. Это было так.

Я был в Н-ской ЧК, где я довольно близко сошелся с одним чекистом же, нашим комендантом. Конечно, в качестве такового он неоднократно приводил в исполнение приговоры ЧК. Как-то раз я в разговоре с ним сказал, что у меня никогда не поднялась бы рука стрелять в беззащитного человека. Не помню точно, нашел ли он в моих словах что-нибудь вызывающее, какое-либо невыгодное для себя сопоставление, но только он стал всячески подтрунивать надо мной и в заключение сказал: «Ну, да что там! Ведь ты не баба, — едем сегодня со мной на «операцию»…»

Конечно, я мог не ехать, но он был видным членом нашей комячейки, он мог вынести невыгодное обо мне мнение… Донести на меня… Словом, целая сеть подобного рода подлых аргументов заговорила во мне…

И я принял вызов. Ночью мы на автомобиле выехали за город, туда, к тому месту, где обычно происходили расстрелы… Мы подошли к группе, окруженной чекистами… Расстрелу подлежало четыре человека. Яркие дуговые мощные фонари освещали эту группу, сообщая лицам какой-то синеватый оттенок… Комендант указал мне на одного из них, стоявшего неподалеку… «Ну, на винтовку, — сказал он, протягивая мне оружие, — бей в того».

Как автомат, я взял в руки винтовку и взглянул в лицо осужденного… Это был маленького роста человек. Мне ярко и резко бросились в глаза и запечатлелись до сих пор его босые ноги и длинная, ниже колен рубаха. Но особенно памятны мне его плотно сжатые оскаленные зубы и клок волос, свисавший над глазом. Я взвел курок. Мне показалось благодаря его оскаленным зубам, что он смеется надо мной и точно бросает мне какой-то вызов… В это время я почувствовал, как стоящий рядом комендант толкнул меня и крикнул: «Стреляй, чего ждешь!» Непонятная и необъяснимая до сих пор злоба охватила меня… Злоба не против коменданта, а против того, осужденного, в которого я целил и который, казалось мне, смеется надо мной…

Я спустил курок.

В каком-то полусне я увидел и понял, что я застрелил человека.

<p>Часть третья</p><p>На службе в Коминтерне</p><p>Глава 11</p>

Я перехожу к самой существенной части моих воспоминаний, посвященной описанию моей службы пресловутому Коминтерну. Но прежде чем говорить о ней, я в интересах соблюдения хронологической перспективы скажу несколько слов о том, что было со мной до того, как началась моя коминтерновская «деятельность».

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история (Центрполиграф)

История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике
История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике

Джордж Фрэнсис Доу, историк и собиратель древностей, автор многих книг о прошлом Америки, уверен, что в морской летописи не было более черных страниц, чем те, которые рассказывают о странствиях невольничьих кораблей. Все морские суда с трюмами, набитыми чернокожими рабами, захваченными во время племенных войн или похищенными в мирное время, направлялись от побережья Гвинейского залива в Вест-Индию, в американские колонии, ставшие Соединенными Штатами, где несчастных продавали или обменивали на самые разные товары. В книге собраны воспоминания судовых врачей, капитанов и пассажиров, а также письменные отчеты для парламентских комиссий по расследованию работорговли, дано описание ее коммерческой структуры.

Джордж Фрэнсис Доу

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука
Мой дед Лев Троцкий и его семья
Мой дед Лев Троцкий и его семья

Юлия Сергеевна Аксельрод – внучка Л.Д. Троцкого. В четырнадцать лет за опасное родство Юля с бабушкой и дедушкой по материнской линии отправилась в Сибирь. С матерью, Генриеттой Рубинштейн, второй женой Сергея – младшего сына Троцких, девочка была знакома в основном по переписке.Сорок два года Юлия Сергеевна прожила в стране, которая называлась СССР, двадцать пять лет – в США. Сейчас она живет в Израиле, куда уехала вслед за единственным сыном.Имея в руках письма своего отца к своей матери и переписку семьи Троцких, она решила издать эти материалы как историю семьи. Получился не просто очередной труд троцкианы. Перед вами трагическая семейная сага, далекая от внутрипартийной борьбы и честолюбивых устремлений сначала руководителя государства, потом жертвы созданного им режима.

Юлия Сергеевна Аксельрод

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

100 великих кораблей
100 великих кораблей

«В мире есть три прекрасных зрелища: скачущая лошадь, танцующая женщина и корабль, идущий под всеми парусами», – говорил Оноре де Бальзак. «Судно – единственное человеческое творение, которое удостаивается чести получить при рождении имя собственное. Кому присваивается имя собственное в этом мире? Только тому, кто имеет собственную историю жизни, то есть существу с судьбой, имеющему характер, отличающемуся ото всего другого сущего», – заметил моряк-писатель В.В. Конецкий.Неспроста с древнейших времен и до наших дней с постройкой, наименованием и эксплуатацией кораблей и судов связано много суеверий, религиозных обрядов и традиций. Да и само плавание издавна почиталось как искусство…В очередной книге серии рассказывается о самых прославленных кораблях в истории человечества.

Андрей Николаевич Золотарев , Борис Владимирович Соломонов , Никита Анатольевич Кузнецов

Детективы / Военное дело / Военная история / История / Спецслужбы / Cпецслужбы
10-я пехотная дивизия. 1935—1945
10-я пехотная дивизия. 1935—1945

Книга посвящена истории одного из старейших соединений вермахта, сформированного еще в 1935 г. За время своего существования дивизия несколько раз переформировывалась, сохраняя свой номер, но существенно меняя организацию и наименование. С 1935 по 1941 г. она называлась пехотной, затем была моторизована, получив соответствующее добавление к названию, а с 1943 г., после вооружения бронетехникой, была преобразована в панцер-гренадерскую дивизию. Соединение участвовало в Польской и Французской кампаниях, а затем – до самого крушения Третьего рейха – в боях на Восточном фронте против советских войск. Триумфальное шествие начала войны с Советским Союзом очень быстро сменилось кровопролитными для дивизии боями в районе городов Ржев, Юхнов, Белый. Она участвовала в сражении на Курской дуге летом 1943 г., после чего последовала уже беспрерывная череда поражений и отступлений: котлы под Ахтыркой, Кировоградом, полный разгром дивизии в Румынии, очередное переформирование и последние бои в Нижней Силезии и Моравии. Книга принадлежит перу одного избывших командиров полка, а затем и дивизии, генерал-лейтенанту А. Шмидту. После освобождения из советского плена он собрал большой документальный материал, положенный в основу этой работы. Несмотря на некоторый пафос автора, эта книга будет полезна российскому читателю, в том числе специалистам в области военной истории, поскольку проливает свет на многие малоизвестные страницы истории Великой Отечественной войны.

Август Шмидт

Военное дело
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука