Готы

В своем панегирике императору Авиту Сидоний Аполлинарий, стремясь отвести вину в убийстве Аэция от августа Валентиниана, полностью возложил ее на помогавшего венценосцу евнуха-убийцу: «Плацид свершил, полумуж, Аэция гибель, безумный». Но истинный виновник происщедшего был всем слишком хорошо известен. И потому упоминавшийся выше Марцеллин Комит, историк времен Юстиниана I, напрямую связывает в своей «Хронике» под 454 г. гибель Западной империи с убийством Аэция именно Валентинианом: «Аэций патриций, великое спасение Западного государства и устрашение царя Аттилы, Валентинианом императором умерщвлен во дворце вместе с другом [его] Боэцием[539]: и с ним пало Гесперийское[540] царство, и доселе не смогло подняться».

Вот такие нравы процветали при дворе, презрительно именовавшем готов «варварами».

Но Валия счастливо избежал участи слишком успешных полководцев на римской службе которые могли: 1) сами стать императорами; 2) пасть от мечей и кинжалов ревнивых к их ратной славе императоров; 3) пасть от мечей и кинжалов наемных убийц, подосланных к ним этими императорами, что было наглядно доказано печальными судьбами Стилихона и Аэция. Поэтому Валия, довольный тем, что имел, – зерновым хлебом и землей, решил держаться от благочестивых августов подальше, ограничившись укреплением своей власти над так называемым Толосским царством вестготов.

Именно с этого момента, как это ни странно, началась (пусть с некоторой задержкой) романизация кельтов-тектосагов и их столицы. Не «готизация», а именно романизация, осуществляемая не самими римлянами (у которых на это уже не было ни сил, ни времени, ни желания), занятыми исключительно «спасением животишек» (по выражению Ф. М. Достоевского), а – парадоксальным образом! – вестготами, пожившими и повоевавшими как-никак на протяжении целого поколения бок о бок с римлянами и полными решимости создать на римской территории центр собственной власти.

Как писал французский историк-тулузовед и архивист Пьер Салье, вестготы, ничего не разрушившие ни в Немаузе[541], ни в Нарбоне, принялись превращать Толосу в великолепный город с роскошными дворцами, достойными столицы, из которой вскоре стали повелевать обширным царством – царством, северная граница которого пролегала по Лигеру, заканчиваясь в Южной Испании, простиравшимся на западе до вод Атлантики, а на востоке – до Родана. Правда, у вестготов, судя по всему, и не было другого выбора, чем фактически выстроить себе новую столицу на месте города, основанного тектосагами и расширенного римлянами. Раскопки свидетельствуют о катастрофическом разлитии Гарумны в 412 г. – крупнейшем в истории этой реки и ее эстуария. Наводнение достигло масштабов, вызывающих ассоциации с ветхозаветным Вселенским потопом, бесследно поглотившим древний город тектосагов со сравнительно немногочисленными памятниками римской архитектуры. До нас дошли свидетельства блаженного Иеронима Стридонского, оплакивающего голод и упадок нравов, вызванные этим стихийным бедствием. Совершенно ясно, что толосцы не имели сил и возможностей самим возродить свой город и его округу, прежде всего потому, что снова получили доступ к средиземноморской торговле лишь благодаря вестготам.

Необходимой для восстановления Толосы с прилегающей округой даровой (или почти даровой) рабочей силы было хоть отбавляй. Несказанно бедствовавшие после наводнения представители галльского племени тектосагов были рады любому заработку или приработку. К тому же к услугам вестготов было великое множество военнопленных, захваченных во время похода в Испанию. Строительство велось по римской технологии, без всяких элементов раннехристианского или «ромейского» архитектурного стиля. Вестготам было не до градостроительных экспериментов, они нуждались в жилищах и крепостных сооружениях без «архитектурных излишеств», возведенных, так сказать, в конструктивистском стиле. Огромная, мощная крепостная стена вокруг Толосы была возведена не римлянами в I в. по Р. Х. (как долгое время полагали историки). В самый разгар не омрачаемого ничем серьезным «пакс романа» римлянам было совершенно ни к чему расходовать финансовые и трудовые ресурсы на возведение столь мощных и дорогостоящих фортификационных сооружений (в центре Нарбонской Галлии при Августе и его ближайших преемников из династии Юлиев-Клавдиев было просто не от кого защищаться). Строительство городских стен столицы Нарбонской Галлии, организация доставки и погрузки материалов на речные суда и плоты, их подвоз по Гарумне, производство кирпича в Толосе – все это было делом рук вестготов (естественно, с привлечением римских специалистов). Когда в 493 г. римский полководец Литорий, при поддержке гуннских «федератов», осадил столицу вестготов Толосу, построенные 20 годами ранее городские стены оказались для него непреодолимыми.