Готы

Объединенное, возглавляемое опытным и одаренным полководцем, сплоченное римско-германское союзное войско не смогли бы одолеть даже гунны «со товарищи», сплоченные железной волей Аттилы. Однако между теорией и практикой – «дистанция огромного размера» (А. С. Грибоедов). История не знает сослагательного наклонения… Даже остготы не смогли вырваться из «дружеских объятий» главаря разбойничьего союза Аттилы, сражаясь на его стороне против своих же братьев – вестготов. И с какой отвагой!

Неясный исход «битвы народов», подробности хода и даже место которой служили и служат по-прежнему поводом жарких дискуссий, порой побуждали скептиков вообще отрицать ее историчность, т. е. ставить под сомнение сам факт сражения на Каталаунских полях. Так, например, французский ученый, профессор Бернар Шертье писал своему немецкому коллеге Герману Шрайберу тоном человека, которому хотелось бы поверить, но который поверить не в силах: «Не существует доказательств того, что эта битва произошла на равнинах в окрестностях Шалона. Да и вообще, было ли такое сражение? Я часто задаюсь этим вопросом. Возможно, имели место лишь разного рода мелкие стычки между отдельными военными отрядами. Бои, впоследствии превращенные народной фантазией в одно большое сражение».

При всем уважении к беззаветно трудившемуся всю свою долгую жизнь на ниве древней истории хранителю музея в Шалон-сюр-Марн поспешим успокоить всех авторов и читателей исторической литературы. На месте битвы 300 спартанцев (и 700 феспийцев, о которых почему-то часто забывают, несмотря на популярный голливудский фильм) царя Леонида с персидскими полчищами Ксеркса Ахеменида при Фермопилах также до сих пор не найдено ни ископаемых скелетов, ни оружия, подтверждающих историчность этой поистине «хрестоматийной» битвы. Не осталось также «вещественных доказательств» реальности сухопутных битв между греками и персами при Марафоне и Платеях, между македонцами и греками при Херонее, между греко-македонцами и персами при Гавгамелах, между карфагенянами и римлянами при Каннах, морских битв между греками и персами при Саламине, между Октавианом и Антонием при Акции, как и множества иных битв и сражений, которыми столь богата всемирная история. Мы верим в реальность многих исторических фактов, сохраненных нам всего лишь несколькими хронистами и историками, – событий, не поддающихся реконструкции естественнонаучными методами. Очень долгое время на местах сражений не воздвигались памятники (исключения вроде памятников на месте Фермопильской или Херонейской битвы только подтверждают правило), не вделывались в бетон (изобретенный только римлянами) образцы вооружения, таблички с указанием численности противоборствующих войск и т. д. Однако же не подлежит сомнению одно – Аттила и Аэций «со товарищи» сошлись на поле битвы (то ли близ нынешнего Шалона, то ли близ нынешнего Труа, то ли где-то между этими двумя городами французской провинции Шампань), чтобы, основательно пустив друг другу кровь, вновь разойтись, подобно Стилихону и Алариху.

Кроме того, трудно отрицать историчность «битвы гигантов», приведшей к победе Меровингов (предводитель знатного рода, соперничавшего с Меровингами в борьбе за власть над франкским племенем, пал под Каталауном, сражаясь на гуннской стороне), в результате чего франки с того самого дня и на протяжении многих поколений могли хвастаться наличием у них исторически достоверного царского дома, обязанного своей властью именно победой над гуннами на Каталаунских полях. Трудно измыслить иной способ ухода из жизни вестготского царя Теодориха I, чья гибель на поле битвы под Шалоном подтверждается всеми имеющимися у нас источниками. Как не поверить не только хронистам поздней Античности и раннего Средневековья, но и житиям святых, сохранившим более чем достаточно сведений о нашествии гуннов на Дурокортор[475], Каталаун, Аврелиан[476], Трикассий[477], Диводур[478] и Августу Треверов[479]! Проявляя последовательность в отрицании вызывающих сомнение фактов, следовало бы вычеркнуть из ранней истории европейского Средневековья все эти жития святых, что привело бы к радикальному сокращению числа наших источников и катастрофическому ухудшению нашей базы знаний о «темных веках», отделяющих распад Римской «мировой» империи от возникновения национальных государств. Даже такой признанный авторитет в данной области, как немецкий историк, источниковед, палеограф Вильгельм Ваттенбах[480], указывал в свое время в своем труде о средневековых письменных источниках, что религиозные тексты – к примеру, жития святых – достойны доверия в первую очередь, ибо подвергались гораздо более тщательной проверке, в процессе их неоднократного копирования, чем светские источники (и потому многие древние судебники содержат, в дошедшем до нас виде, гораздо больше неточностей и ошибок, чем так называемые священные тексты).