Читаем Гостомысл полностью

После нескольких толчков дверь неожиданно открылась, и Тишила вывалился из подземного хода. Если бы не густой тальник вокруг, он точно бы свалился в реку.

— Ой! — сказал он.

— О, боги! — воскликнул Лисий хвост и быстро стал затаптывать факел.

— Зачем тушишь огонь, тут темно. — Недовольно сказал Тишила, выкарабкиваясь из кустов.

— Затем! Если разбойники увидят свет, то могут прийти сюда и убить нас, — сказал Лисий хвост.

— Весь испачкался, как поросенок, — сказал Тишила и стал отряхивать одежду от песка. При этом он отряхивался так шумно, что из кустов с криком выскочила какая-то птица.

— Тишила, да угомонись ты наконец-то! — рыкнул на друга Лисий хвост.

— А чего? Тут же никого нет, — строптиво огрызнулся Тишила, но притих.

— Это тебе так кажется, — проворчал Лисий хвост и по-кошачьи вгляделся в темноту.

С минуту он смотрел, затем показал рукой в сторону слабых огоньков и сказал:

— Там причалы. Корабли. Наверняка даны поставили сторожей.

— Вряд ли, — засомневался Тишила.

— Это почему? — спросил Лисий хвост.

— Так сейчас разбойники заняты грабежом. Неужели кто-то из них упустит эту удобную возможность поживиться? — сказал Тишила.

— Нет, — согласился Лисий хвост. — Конечно, даны ушли в город, чтобы грабить, но обязательно оставят слуг сторожить корабли.

— Тогда пошли отсюда, — сказал Тишила.

— Пешком по лесу мы далеко не уйдем, — возразил Лисий хвост.

— Но мы же не можем тут оставаться, — сказал Тишила.

— Не можем, — сказал Лисий хвост.

— И что же делать? — спросил Тишила.

— Надо найти лодку, — сказал Лисий хвост.

— Зачем нам лодка? — спросил Тишила.

— По реке пойдем. По реке легче идти и безопаснее, — сказал Лисий хвост.

— А куда пойдем? В села? — спросил Тишила.

— Не знаю, — сказал Лисий хвост. — В селах долго не усидишь. Как говорил Доброжир, даны собирались у нас остаться надолго, а значит, весной точно пойдут по городам и селам собирать дань.

— Тогда остается только идти в Корелу. К князю, — сказал Тишила.

— Князь сам напуган, — сказал Лисий хвост.

— Князь Буревой ничего не боится, — сказал Тишила.

— Но он потерпел поражение, — напомнил Лисий хвост, — путь на юг ему отрезан, а значит, помощи от южных племен он не сможет получить. Остаются карелы. Но у них всегда было мало сил. Так сможет ли он теперь выгнать данов?

— Не знаю, — сказал Тишила.

— Может, покориться данам? — спросил Лисий хвост.

— Да... — задумчиво проговорил Тишила. — А если князь Буревой вернется? Что ему будем отвечать?

— А то и ответим, что мы всего лишь мирные горожане, — сказал Лисий хвост.

— Мы городские старшины, и нам все равно придется отвечать, — сказал Тишила.

Городские старшины уже ответили, — сказал Лисий хвост.

— Ты о чем? — спросил Тишила.

— Я о Доброжире и других старшинах, — сказал Лисий хвост.

— Не понимаю. Старшины князя еще не видели, — сказал Тишила.

— Но они с торжеством встретили разбойников, — сказал Лисий хвост.

— Они должны были спасти город, — сказал Тишила.

— Вот те, кто встречал с почетом данов, те пусть и отвечают перед князем, —- сказал Лисий хвост.

— Я тоже там был. Теперь головы остальных висят на колах, а я уцелел, — немного помедлив, сказал Тишила.

— Но ты не хотел пускать данов в город. Я так и скажу князю, — сказал Лисий хвост.

— Значит, нам не надо идти к князю? — спросил Тишила.

— Я не говорил этого, я говорю о том, что по Нево-озеру опасно ходить на лодке, — сказал Лисий хвост.

— Опасно ходить по Нево-озеру на лодке? — удивленно спросил Тишила, тихо рассмеялся и проговорил: — Не крути хвостом, Лисий хвост, как бы не перехитрил самого себя. Говори прямо — чего ты хочешь?

Лисий хвост недовольно засопел.

— Ладно. Пойдем к князю Буревому, — сказал он, немного помедлив.

— Ладно, — проговорил Тишила и задал вопрос: — А где лодку возьмем?

— Там, где они есть, — на причале, — сказал Лисий хвост.

— Опасно, — сказал Тишила.

— Сегодня не опасно только умереть. Больше негде взять лодку, — сказал Лисий хвост.

— Ты же говорил, что там должны быть сторожа из слуг, — напомнил Тишила. — Что будем делать, если они увидят нас?

Лисий хвост тронул рукой меч и проговорил:

— У нас есть оружие. Если нам помешают сторожа, то мы убьем их.

— Плохо будет, если даны погонятся за нами, — с тоской в голосе сказал Тишила.

— Когда погонятся, тогда и будем бояться, — сказал Лисий хвост и добавил: — Сейчас ночь, ночью легко спрятаться на реке.

Тишила тронул меч на поясе, вздохнул, — ему не хотелось драться — и сказал:

— Ладно. Пошли.

— Пошли, — сказал Лисий хвост.

Прячась в прибрежном кустарнике, они подкрались к причалу ближе и, спрятавшись за лежащее на земле дерево, стали рассматривать причал.

Там были видны легкие военные корабли.

Тишила толкнул приятеля в бок.

— Рядом должны быть привязаны лодки.

— А сторожей-то и в самом деле не видно, — сказал Лисий хвост.

— Вот видишь, я тебе говорил, что они все подались в город грабить, — сказал Тишила.

— Но где слуги? — проговорил Лисий хвост. — Слуги же должны сторожить корабли?

— Где-либо в теплом уголке пьют пиво, — предположил Тишила.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в романах

Карл Брюллов
Карл Брюллов

Карл Павлович Брюллов (1799–1852) родился 12 декабря по старому стилю в Санкт-Петербурге, в семье академика, резчика по дереву и гравёра французского происхождения Павла Ивановича Брюлло. С десяти лет Карл занимался живописью в Академии художеств в Петербурге, был учеником известного мастера исторического полотна Андрея Ивановича Иванова. Блестящий студент, Брюллов получил золотую медаль по классу исторической живописи. К 1820 году относится его первая известная работа «Нарцисс», удостоенная в разные годы нескольких серебряных и золотых медалей Академии художеств. А свое главное творение — картину «Последний день Помпеи» — Карл писал более шести лет. Картина была заказана художнику известнейшим меценатом того времени Анатолием Николаевичем Демидовым и впоследствии подарена им императору Николаю Павловичу.Член Миланской и Пармской академий, Академии Святого Луки в Риме, профессор Петербургской и Флорентийской академий художеств, почетный вольный сообщник Парижской академии искусств, Карл Павлович Брюллов вошел в анналы отечественной и мировой культуры как яркий представитель исторической и портретной живописи.

Галина Константиновна Леонтьева , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Проза / Историческая проза / Прочее / Документальное
Шекспир
Шекспир

Имя гениального английского драматурга и поэта Уильяма Шекспира (1564–1616) известно всему миру, а влияние его творчества на развитие европейской культуры вообще и драматургии в частности — несомненно. И все же спустя почти четыре столетия личность Шекспира остается загадкой и для обывателей, и для историков.В новом романе молодой писательницы Виктории Балашовой сделана смелая попытка показать жизнь не великого драматурга, но обычного человека со всеми его страстями, слабостями, увлечениями и, конечно, любовью. Именно она вдохновляла Шекспира на создание его лучших творений. Ведь большую часть своих прекрасных сонетов он посвятил двум самым близким людям — графу Саутгемптону и его супруге Елизавете Верной. А бессмертная трагедия «Гамлет» была написана на смерть единственного сына Шекспира, Хемнета, умершего в детстве.

Виктория Викторовна Балашова

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза