Господин горных дорог

Привычный утренний гул деревенской площади изменился. В нём не было практически ни одного мужского голоса. По улицам ходили женщины с корзинами, вели за руку совсем маленьких детей.

Лисса улыбнулась, когда вышла из дома. Метель успокоилась, солнце светило с какой-то удивительной, почти весенней силой. Хотелось кружиться по площади, тревожа маленькие сугробы, и ни о чём не думать.

Лисса вздрогнула, открыв дверь таверны. Радостный гомон улицы тут же стих. Таверна была полна женщин. Каждая из них плакала.

Когда Лисса нашла глазами Мэгги, та сказала громко и беспомощно:

– Дерек ушёл в лес.

Глава 2. Легенда о Господине горных дорог

В голове шумела пустота. Она стекала вниз по шее, позвоночнику и оставляла после себя черноту, которая разъедала плоть. Джим сам придумал океан тьмы и теперь тонул в нём, не пытаясь спастись.

Ничего страшного не случилось.

Лес её не обидит.

Она скоро вернётся.

Джим сидел на полу. В тяжёлой голове билась только одна мысль. Она повторялась снова и снова, то звенящим шепотом, то криком, в котором хотелось забыться. «Она скоро вернётся», – Джим повторял это заклинание раз за разом, но сам в него не верил ни секунды.

Она не вернётся.

Она ушла давно, два или три дня назад.

Ночи не было. Не было утра и повседневных забот. Были поиски, осознание, поиски, страх, поиски, боль, поиски. А потом забвение, перемешанное с давними воспоминаниями. Забвение в алкоголе и сне.

Когда Джим потерял родителей, он нашёл утешение в Лиссе.

Когда Джим потерял Лиссу, он остался один. Совсем.

Навсегда.

Затёкшее тело реагировало на каждое случайное движение яркой болью. Джим закинул голову назад, прислонился затылком к холодной стене. Сделай он это резче, голова раскололась бы надвое. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Холод пронзил лёгкие, оцарапал горло и заставил закашляться.

Новой головной болью вспыхивали воспоминания. Слишком яркие, чтобы и дальше сопротивляться им. Джим пошарил по деревянному полу рядом с собой, задел пальцами стеклянную бутыль. Пустая, она покатилась в сторону и оглушающе громко ударилась о стену. Джим поморщился. Он уже видел себя, возвращающегося с охоты.

Он больше не мог сопротивляться собственной памяти.

Снег весело трещит под ногами, когда Джим пробирается через непротоптанную – ночью снова была метель – дорожку. За спиной раздаётся голос Джонатана: «Не беги, куда торопиться?» Ему вторит Зверь: «Никуда не денется твоя красавица!» Джим улыбается, но лишь ускоряет шаг. Он идёт впереди всех. Он хочет первым войти в деревню, встретить привычный уют размеренной жизни и увидеть Лиссу. Он думал о ней всю охоту. Он вспоминал её внезапный порыв, её объятья – неловкие из-за тёплой одежды – и растворялся в тепле, разливавшемся от сердца по всему телу. Ему чудилось, что Лисса была рядом, за соседним деревом. Он, кажется, совсем помешался… Но даже если это так, Джим не жалеет. Его любовь – не болезнь. Любовь вообще не может быть болезнью.

В таверне Лиссы нет, и широкая улыбка Джима гаснет. Он чувствует неясное волнение. В лицах мужчин, с которыми расстался около часа назад на площади, и в лицах женщин, которые в это время заняты обычно хозяйством, Джим видит беспокойство и… сочувствие. Когда он появился на пороге, отчётливо услышал всхлипы. Он видит забившуюся в угол зарёванную Мэгги. Рядом с ней Зверь, нежно обнимает её и прячет взгляд. Проходит несколько минут, и Мэгги вдруг вскакивает, подлетает к Джиму, стискивает его плечи слабыми пальцами и лепечет что-то неразборчивое, совсем непонятное. И всё плачет, и плачет, и плачет.

Потом Зверь рассказывает всё, что услышал от Мэгги. Рассказывает коротко, отрывисто, изредка срываясь на эмоции. Он говорит совсем недолго. На столе перед Джимом вырастает одна пустая кружка с оседающей пеной на стенках.

– Вы искали её? – глухо спрашивает Джим. Он смотрит в одну точку, навалившись на стол. Весть об исчезновении Лиссы давит ему на шею и плечи.

– Конечно! Конечно, мы весь день искали, вернулись очень поздно. Но только в предлесье… Было страшно уйти дальше, поднималась пурга… И… Я пы-пыталась пройти дальше… Фонарь… Сильный ветер и затух… – Мэгги, задушенная рыданиями, устало осела на табурет и уткнулась в руку мужа.

– Я думаю, они пошли к горе, – мрачно говорит Джон, прижимая к себе Мэгги так сильно, будто это она сейчас сорвётся и убежит в лес.

Джим молча смотрит на них и чувствует, как сквозь пульсирующую боль в груди пробивается зависть. Пробивается маленькими иглами, очень острыми, ранящими до крови, но слишком короткими, чтобы вытащить. Джон и Мэгги всегда были вместе, сколько Джим себя помнил.

– Я… Дерек… Лисса.