Город живых

Нагнувшись вперед, я пристально взглянул в глаза Митяю. И с удовольствием отметил, как человек вдвое тяжелее меня и превышающий меня ростом как минимум на две головы сжался под моим взглядом, словно нашкодивший котенок. Виолетта начала тихо подвывать. Бросив на нее мимолетный взгляд, я понял, что девушка уже успела перейти грань безумия. Тот шок, который Виолетта испытала при виде рыцарей смерти, был для ее разума фатальной нагрузкой.

Мой взгляд вернулся к лицу Митяя.

– Где моя сестра? – Голос мой прозвучал спокойно и вкрадчиво, но Митяя этот ласковый тон не обманул. Буржуй начал мелко подрагивать. Тем не менее он смог из себя выдавить фразу.

– Я не знаю, я ее погулять вывел. А она вдруг ни с того ни с сего за калитку выскочила и убежала.

Я был в растерянности. Не знаю почему, но я не смог определить, говорит ли Митька правду или лжет.

– А что ты с остальными детьми делал, тварь?

Тут уж Митька не выдержал. Рванувшись ко мне, он упал на колени и взмолился.

– Это она все, – причитал он, тыча толстым пальцем в Виолетту. – Это она, стерва, виновата, всю плешь мне проела. Говорит, мясца свежего хочу. А у меня всю живность мор выкосил. Эта сволочь меня со свету сживала своими требованиями. Я и согласился. Ребятишкам все равно не выжить было.

Он продолжал что-то лепетать, обвиняя свою обезумевшую жену и взывая к моему милосердию. Я его уже не слушал, приговор был вынесен в тот момент, когда Митяй признался в людоедстве. И пока он продолжал изливать на меня потоки жалобных стенаний, с первого этажа поднимался один из моих рыцарей, несущий в руках ящик со столярным инструментом. В принципе из всего этого меня интересовала только пила. Два других рыцаря внесли в широкие двери спальни большой обеденный стол. Повинуясь моему безмолвному приказу, паладины схватили Митьку и распяли его на столе. Буржуй взвыл. Я приблизился к столу вплотную и нагнулся к его лицу.

– В последний раз спрашиваю, облегчи душу. Скажи, где моя сестра?

Митяй отчаянно тряс головой. Сквозь стук его зубов я еле смог разобрать:

– Не знаю-ю… – Звук его голоса перешел в звериный вой.

Взяв в руки пилу, я принялся за работу. Даже обидно, что у Митяя такой хороший инструмент. Тупой ржавой пилой лишать Буржуя правой руки мне было бы намного приятней. Кровь, брызнувшая из открытой раны, забрызгала меня с ног до головы, но я продолжал пилить. Барабанные перепонки пульсировали, принося ощутимую боль от душераздирающих криков Митяя. Покончив со своей работой, я ткнул отрезанную конечность прямо в рожу Буржую.

– Если сожрешь, я тебя отпущу.

Митяй, с переполненными слезами глазами, схватил то, что было только что его рукой и жадно вцепился зубами в плоть. Я с некоторым удивлением взирал на его покладистость. Давясь и постоянно сопротивляясь рвотным позывам, Митяй ел свое же собственное мясо. Мне стало противно. Обойдя каннибала со спины, я достал из ящика с инструментом топорик и молниеносным движением ударил его в голову. Митяй умер мгновенно. Развернувшись, я покинул спальню, за моей спиной рыцари принялись за пиршество. Виолетта и Митяй были им отличной наградой за выполненную работу. Остальные паладины занимались тем же, поглощая тела жителей усадьбы. Я нашел ванную и, раздевшись догола, принялся смывать с себя кровь. Покончив с водными процедурами, я оделся в Митькином гардеробе. На удивление, я смог подобрать вещи по своему размеру. Новые красивые джинсы и модный свитер сидели как влитые. Довершил я свое облачение роскошным волчьим полушубком, полы которого доставали мне до колен. Митьке бы он наверняка был как раз, да только теперь ему уже ничего не было нужно.

Выйдя на балкон с резными перилами, который располагался на втором этаже, я стал наблюдать за творящимся в деревне. А там, скажу я вам, было на что посмотреть. Деревня пылала. Мои бесстрашные воины, поднятые из засады, громили деревню. Существа вламывались в один дом за другим и убивали всех, кто им попадался на пути. В разоренных домах они по моему приказу переворачивали печи и вытряхивали горящие угли на пол. Бревенчатые дома занимались жарким веселым пламенем, разгоняющим тьму и несущим очищение этой проклятой деревне. Слышались одиночные выстрелы. Жители пытались организовать оборону. Да только все это было бесполезно. Мертвецы сминали любой очаг сопротивления своим численным превосходством.