Город живых

Потом ко мне приходил дед Павло. Он хоть и грозил мне пальцем, показывая на ружье, взятое мною без спроса, но в его прищуренных глазах, обрамленных паутинкой морщин, сквозили доброта и гордость за меня.

Приходили и другие малознакомые мне люди. И все они улыбались и подбадривали меня. Наконец, поток иссяк. Я остался стоять один в непонятном месте, в котором не было ничего. Легкая дымка скрывала то, на чем я стоял, и не давала пробиться взгляду вверх и в сторону более чем на десяток метров. Я начал думать, что, наконец, посещения закончились, и я вскоре проснусь, но неожиданно ощутил легкое прикосновение к плечу. Я вздрогнул. Так осторожно и в то же время ласково меня касался только один человек на Земле – Дашенька. Я обернулся. Это действительно была она – моя маленькая сестренка.

– Не ругай себя, ты все сделал правильно. – Голос ее шелестел словно тихий ручеек.

– Что я сделал? За что мне себя ругать?

Она не отвечала, только печально качала головой.

– Даша, ты где? Что с тобой? – Мой голос сорвался на крик.

И вновь тишина. Неожиданно белесая дымка, до этого вяло струившаяся по ногам, взметнулась в стремительном вихре. Я бросился к сестре. Но за долю секунды до того, как я успел до нее дотронуться, белая пелена полностью окутала меня. Моя рука схватила пустоту. Я попытался бежать в ту сторону, в которой, по моему мнению, находилась сестренка. Туман моментально сгустился и сделал мои движения медленными и вялыми. Я рванулся что было сил и вдруг почувствовал, что падаю. К счастью, падение было недолгим. Я очнулся от этого кошмарного сна на полу, лежа, запутавшись в одеялах. Несмотря на довольно невысокую температуру внутри избушки, лоб мой был покрыт испариной.

Я вскочил на ноги и принялся с омерзением отряхиваться от мусора, смешанного с липкой кровью, в котором я сильно перепачкался, лежа на полу. Закончив с этими гигиеническими процедурами, я поднял с пола одеяла и закинул их обратно на кровать. Я все еще не пришел в себя, тело мое сотрясала сильная дрожь. Сообразив, что кроме нервного напряжения, она вызвана еще и холодом, я принялся растапливать печку. Дров было немного, но, по моим расчетам, дня на три должно было хватить, а если экономить, то, может, и больше. Закончив растопку, я на цыпочках подошел к входной двери. Приложив к доскам ухо, я внимательно вслушивался в происходящее на улице. Существа никуда не ушли, просто немного удалились от входа. Я отчетливо слышал хруст снега под их ногами и какое-то глухое ворчание, свойственное скорее животным, чем людям.

Пожав плечами, я вернулся к печке. Ничего другого, как только ждать, мне не оставалось. Сев почти вплотную к огню, я вытянул вперед озябшие руки. Пальцы слушались меня с большим трудом. Немного отогревшись, я почувствовал, что сильно проголодался. Немудрено, за последние два дня я съел только небольшой ломтик хлеба и кусочек окорока, подаренного Варварой. Убитого мною зайца я потерял во время бегства. Возможно, тушка и лежала до сих пор в снегу, хотя, скорее всего, мертвяки не побрезговали и схарчили косого. В животе противно забурчало. Чтобы хоть как-нибудь перебить чувство голода, я подогрел себе кружку воды и размочил в ней несколько грибов из оставшейся нетронутой низанки. Импровизированный супчик притупил голод, хотя я отлично понимал, что наесться им невозможно.

Чтобы не изнурять себя бесцельным времяпрепровождением, я решил посвятить время сну. Но перед тем, как завалиться на боковую, мне пришлось выполнить еще одну неприятную работу. А именно, перетащить оба тела поближе к двери, туда, где тепло печки не ускорило бы процесс разложения. Едва сдерживая рвотные позывы, я кое-как справился с этой задачей. Вчера, когда нервы мои были на пределе и инстинкт самосохранения с избытком снабдил мою кровь адреналином, вид мертвых тел не вызывал такого отвращения. Сегодня же мне не хотелось лишний раз видеть эти две груды мяса и костей, не говоря о том, чтобы к ним притрагиваться.

Истратив последние остатки сил, я рухнул на кровать и погрузился в забытье. На этот раз кошмары меня не мучили.