Город неудачников

К воздухоплавателю подошел мэр и по-отечески обнял его. Снова застрекотали камеры.

Воздухоплаватель открыл дверцу корзины, сбросил оттуда веревочную, в несколько ступенек, лестницу. Он собирался забраться в корзину, но его остановили фотографы. Жестами они показывали, что первым должен подняться мэр — они хотят

его сфотографировать.

Мэр протестовал, кокетливо отступал, но все же поднялся по лесенке. Застрекотали камеры, засверкали вспышки.

Мэр улыбался, смотрел в небо, брал и подносил к глазам бинокль, перегибался через борт, тянул на себя канат, подпрыгивал и хохотал…

И опять я не уследил.

Натянутый канат вдруг лопнул, корзина с недоумевающим мэром медленно поплыла вверх.

Мэр истошно кричал.

Полицейские крутились на месте, они не понимали, что случилось, отчего лопнул канат. И только один из них, тот, долговязый, который предупреждал

про «язык», тыкал в Марию-Луизу пальцем и орал:

— Держи ее! Лови! Вяжи! Бери!

Мария-Луиза крикнула мне:

— За мной!

Я рванулся за ней, но запутался среди зрителей и потерял ее из вида…

Вскоре все разошлись.

На площади остались обрывки бумаги, фантики да несколько вялых зрителей.

Один из них, старик с тяжелым носом, подмигнул мне:

— Еще один неудачный полет сорван. Какая неудача!

7. Харчевня «Невкусной и нездоровой пищи»

Мы сидим за столиком харчевни. Низкие своды, влажно и сыро. Горят газовые лампы. Но все равно темно.

Столик — холодная плита на двух кусках дерева.

— Сорвали полет, — сказал старик. — Неудачный! За это по головке не погладят. Я все видел.

— Что видели?

— Как эта твоя подружка перерубила канат.

В глубине зала гуляла компания. Провизию доставали прямо из корзин. Черпали пиво из бочки.

— Все с собой привезли, — улыбнулся официант,

— не доверяют…

Он поставил перед нами тарелки с едой и снова оглянулся на компанию:

— Празднуют непоступление. То ли в школу, то ли в академию…

— М-да, сударь, — сказал старик, заметив мое удивление, — у нас так заведено: любую неудачу праздновать.

Официант засмеялся:

— Вот именно…

Он снял с подноса керамическую посудину.'

— Пять двадцать. Деньги вперед.

Старик расплатился, разлил половником суп.

Запах не предвещал ничего хорошего.

— Не ешьте, — сказал старик, — это я так взял, для маскировки…

— Не нравится?! — спросил трактирщик.

Мы не заметили, как он подошел.

— Не вкусно? Да?.. А?.. Не вкусно?.. А-ха-ха!! Ну, повар… ха-ха! Ах-ха-ха!.. Что ему ни дай… хаха! Ах-ха-ха!

У старика затряслись руки. Я видел: он с трудом сдерживает себя. Но раздался топот сапог.

По лестнице спускались военные. Сначала ноги, затем бриджи… А вот и все остальное… Это были полицейские. Во главе шел долговязый сержант.

Они сели за соседний столик. Вынули фляжки.

Достали из карманов хлеб, лук, помидоры…

— За неудачу! — сказал один из полицейских.

— Что?! — рассердился сержант. — Что ты сказал, Отто?!

— А что я сказал?..

— За эту неудачу с нас головы полетят!

— А я что? — оправдывался Отто. — Я так…

— Так растак! — не успокаивался сержант.

Они выпили, брызнули помидорным соком.

— Эх, Отто, Отто! — выговаривал сержант. –

И голова у тебя хорошая — фуражка отлично сидит. А простых вещей не понимаешь. Сорвали полет… Не простой полет… А неудачный…

Следовательно, должны понести наказание… Не будет неудачников, что будем делать?

Он покосился по сторонам и вдруг задел меня взглядом.

— Эй, мальчик, подойди-ка сюда! Откуда я тебя знаю? Не ты ли, случайно, в прошлом

месяце пожар на этой… как ее… свиноферме загасил?.. Нет?.. А телегу на переезде… когда в нее чуть поезд… а?.. Не ты махал красной тряпкой?.. Нет?..

Отто наклонился к сержанту и зашептал что-то горячо, дергая от нетерпения головой.

— А что?! — хохотнул сержант. — Пусть следствие разбирается. Мальчик, пойди, милый, сюда.

Ты зачем канат отцепил?.. А? Зачем шарик выпустил?..

Старик встал и, багровея носом, пошел на полицейских. Его палка отбивала дробь по

каменному полу.

— Это мой племянник!

— Ну, ладно, ладно, — дал задний ход сержант.

— Уж и пошутить нельзя. Сэр!.. Забирай своего племянника… Чтоб я его больше не видел…

А то сыграете у меня. В «крестики-нолики». На оконной решетке.

И все громко заржали.

8. Замок с привидением

Когда мы вышли, над морем висела луна. Свет проникал в расщелины камней, ударял в стены, шевелился в листве.

— Найдется твоя девчонка, — успокаивал меня старик. — Найдется! Такие девчонки не теряются.

Мы поднимались все выше и выше, к замку, где жил старик.

Дорогу преградило бревно.

— Узнаешь?.. Нет?.. Это шпага Гулливера!

Я попытался разглядеть конец шпаги, но не смог: с одной стороны — лес, с другой — глубокий овраг. Где острие шпаги, где рука?!

— Рука там! — кивнул старик. — За Ведьминым болотом… Правая… А левую никто не видел… Такие вот, сударь, дела…

И он захохотал…

На стенах замка висели портреты. Они казались живыми. Улыбались, хмурились, провожали нас строгим взглядом…

И тут до меня дошло. Все эти лица — сам старик.

Только молодой, в орденах и медалях.

— Да, это я, — улыбнулся старик. — Генерал Уильсон. Герой битвы при Лотреке…

Он ткнул пальцем в свое изображение на коне.