Город-крепость

Лонгвей отходит от двери, и комната открывается передо мной полностью. Первое, что я вижу, — огнестрельное и холодное оружие, висящее на стене. Целый стенд металла и спусковых крючков, мощи и боли пялится мне в лицо. Осколок в моем кармане кажется неудачной шуткой.

Стараюсь не рассматривать оружие слишком долго. Здесь есть на что еще посмотреть. Огромный экран телевизора венчают кроличьи уши и фольга. Полный аквамариновой воды аквариум простирается вдоль стены. В нем плавают тропические рыбки. Здоровенный лакированный письменный стол. Верхний ящик с золотым замком.

"Я очень, очень близко. Только если Мей Юи права".

Мэй Юи. Поднимаясь по лестнице, я думал, что она будет здесь. Но в тенях комнаты кроется пустота. Она где-то там, внизу, за одной из многочисленных дверей.

Лонгвей выходит в центр комнаты, где стоит стол со стеклянной поверхностью. Идеальные линии из белого порошка протянулись по нему: альбинос с тигровыми полосками.

Я весь напряжен, страх сражается с ощущением, что я добыча. Добыча, оказавшаяся в самом дальнем углу логова зверя. Надеваю на лицо такую маску, которую использовал, когда был младше и отец собирался меня наказать. Смотрю отчужденно, приподняв брови. Как будто никто в этом мире не способен меня остановить.

— Проблемы?

— Тебя не касаются. Пока. — Лонгвей стоит за столом, и я понимаю, что стекло — это зеркало, сияющее своим собственным внутренним светом. — Меня больше интересует, почему ты пропустил нашу последнюю встречу. И предпоследнюю тоже.

— У моего напарника ножевое ранение. Замены я пока не нашел. Не всякий согласится работать на вас.

— И тому есть объяснение. — Лонгвей приподнимает пояс. Его пистолет поблескивает в тропическом свете, исходящем от аквариума. — Ты не выполнил нашего соглашения. Подобное не прощается.

— Да, я слышал что-то такое. — Чувствую у себя в голове каждую унцию крови, которую перекачивает сердце. Удар за ударом. Но я сохраняю маску на лице. Хладнокровен. Не смотрю на стену с острыми-острыми ножами. — Если вы убьете меня, это станет гарантией того, что никто никогда больше не будет работать на вас. И неважно, какие деньги вы предложите. Самое важное — выжить.

— А ты очень опасный малый. Умный. — Лонгвей убирает руку с пистолета, потирая гладко выбритый подбородок. — А я-то думал, что ты сгодишься мне лишь на один раз.

Стараюсь изо всех сил не смотреть на стол. Так близко. Я очень, очень близко. В шаге от книги. Требуется лишь отвлекающий маневр и молниеносное движение. Пуля или клинок в голову.

Но все это оружие на стене может быть вообще не заряжено. В отличие от пистолета в кобуре Лонгвея. Даже если я достану учетную книгу и доберусь до первого этажа, я не знаю, где Мей Юи. А искать её у меня не будет времени.

Сейчас не самый подходящий момент. Но существует вероятность, что лучшего уже не будет. Вот в чем дело.

— Ты мне нравишься, Дей, — говорит наркобарон, — именно поэтому все части твоего тела на месте, а в голове нет пули. Ты умен. Придерживаешься системы. Доводишь все до конца. Мне нужны люди вроде тебя.

Из легких выходит весь воздух. Я смотрю на зеркальную столешницу. Там раздваиваются кокаиновые линии, их кажется больше, чем на самом деле.

— Мне нужны люди вроде тебя, — повторяет он, — но также мне нужно знать, могу я тебе доверять или нет. Должен понимать, что мои интересы ты принимаешь близко к сердцу.

— Это приглашение? — Я даже не имитирую того, что мне не хватает дыхания. Меньше всего я ожидал, когда тащился через эту дверь, приглашения в Братство. Цанг бы от радости нассал в штаны.

— Это зависит от того, как ты на это смотришь. Постарайся поглядеть на это с моей точки зрения. Ты и правда считаешь, что я позволю тебе соскочить? После всего того, что ты видел. Любой другой уже оказался бы в гробу. Но у тебя есть мужество и мозги. Я не люблю разбрасываться подобными достоинствами.

— Значит... я или присоединяюсь к Братству, или меня где-нибудь прирежут или застрелят?

— Назовем это возможностью.

— Хорошо, что я беспринципный.

Пытаюсь выдавить ухмылку. Стараюсь не думать о Хиро, Пэт Ине, Мэй Юи и всех тех бесчисленных людях, которым он сломал жизнь. Стараюсь не обращать внимания на все те осколки, что горят в моей груди.

— Конечно, нужно пройти кое-какие формальности, чтобы стать официальным членом. Проверка анкетных данных, клятвы и все такое. И небольшой вопрос о твоей лояльности. Все мои люди должны пройти определенный тест.

— Что угодно, — говорю я.

— Что угодно? — Его рука падает с подбородка и зарывается в карман пиджака.

Я киваю и думаю о сотне вещей, что он может заставить меня сделать. Сотне, что я ненавижу.

— Одна из моих девушек доставила мне некоторые неприятности.

Нет. Нет. Нет. Все что угодно. Только не это. У меня такое чувство, что меня разрубили напополам и выпотрошили, а мои кишки намотаны на синие хирургические перчатки. Голова кружится, и мне нужно делать над собой усилие, чтобы продолжать улыбаться.

Лонгвей принялся нарезать вокруг меня круги.