Город-крепость

Пистолет оттягивает карман куртки. Шесть нетронутых пуль утяжеляют путь, каждый новый шаг кажется невозможным. Но я продолжаю идти. Потому что должна. Я всегда так делала.

Только сомневаюсь, что в этот раз – решающий, последний, – мне хватит сил.

Ботинки плюхают по замёрзшим лужам. Шаг, шаг, боль. Я останавливаюсь. Прислоняюсь к дверям аптеки. Пытаюсь сфокусироваться на множестве баночек с сушёными кореньями и кусочками животных, виднеющимися за решёткой. В глазах двоится, смешиваются свет, тьма и яркие краски.

Почти на месте. Последний поворот – и меня ждёт вход в логово дракона. Остаётся не более двадцати шагов, но с тем же успехом я могла бы пешком направиться в другую страну.

Пустая жестянка с ржавыми дырами с грохотом скачет по улице. Заставляет настороженно вскинуть голову. Я мало что вижу. Только темноту и пар от дыхания. Расплывающиеся перед глазами.

– Он тут! – кричит кто-то.

Я слышу шаги. А потом вижу их. Один за одним они выступают со всех сторон. Живое кольцо мальчишек, лохмотьев и ножей. Резкие бледные лица. Такие острые и костлявые, почти нечеловеческие. Может, это демоны? Злые духи, пришедшие, чтобы утянуть мою душу в пекло загробной жизни? Поглотить меня за боль, причиненную торговцу нефритом. Куэну.

Рука моя неловко падает, соскальзывая с косяка к карману. К револьверу.

Но нападающих больше шести. Даже учитывая мой двоящийся взгляд.

Один из мальчишек подходит ближе, становится отчётливей. Он косится на меня, скривив рот набок. Его клинок болезненного серебристого оттенка разрезает ночь между нами.

– Уверен, что это тот? Мне он казался другим.

– Просто разжился новыми шмотками. Ничего так! – раздаётся голос слева от меня.

– Хо Вей прав, – говорит ещё кто-то. – Это он. Тот пацан, который прикончил Куэна.

Парень прямо передо мной подходит ближе. Клинок двигается вместе с ним; лезвие застывает опасно близко к моему горлу.

– Так-так-так, Цзин. – На его обострённом, изголодавшем лице расплывается ухмылся. – Приятно видеть тебя здесь.

МЭЙ ЙИ

Лонгвей направляет пистолет на Дэя. Хочу закричать, но голос меня подводит. Или, может, я кричу, но не слышу этого. Звук выстрела пульсирует повсюду. Ничто не в силах избежать его: ни грязные зазоры между половицами, ни краска, свернувшаяся в уголках глаз Мамы-сан, ни изнывающие от боли, разрывающиеся сосуды моего сердца.

Всё происходит одновременно.

Дэй падает, падает, падает… Он на полу. Не двигается. Половицы под ним окрашиваются в цвет занавески, в цвет моих ногтей. В ушах гудит, звенит крик: «Этого не может быть». Лонгвей перешагивает через тело, теперь дуло пистолета направлено вниз. Целит Дэю в голову.

Пальцы посла оплетают моё запястье. Он сдавливает его, как и прежде: ломая, вызывая цвета и боль.

Но он не просто давит, он тянет, утаскивает меня прочь от пистолета Лонгвея. От Дэя. Дёргает за запястье так сильно, что сустав щёлкает и вспыхивает болью. Перед глазами, как головастики, плавают пятна, сопровождают меня к дверям, до самого конца коридора и в главный зал.

Я могла к нему прикоснуться. Мы были так близко.

– Поторапливайся. – Посол тащит меня сквозь кошмар из дыма и диванов. И я не представляю, как бороться с ним. Ведь на полу было так много крови, и Дэй был здесь ради меня. Несмотря ни на что…

Синь не убежала далеко. Она на полу в главном зале, чужая рука вжимает голову в ковёр. Люди Лонгвея так заняты ей, что даже не замечают, как посол тащит меня через комнату.

Но кое-кто замечает. Я спотыкаюсь, натыкаясь на внимательный взгляд Инь Ю. Рука, которую я разбила о дверную ручку, безвольно повисла. Чёлка падает ей на глаза, и я слишком далеко, чтобы разглядеть выражение лица. Не могу сказать, сожалеет ли она, печалится ли или совершенно безразлична. Инь Ю даже не двигается, когда посол утаскивает меня прочь.

Мы выходим из главного зала, минуем южный коридор, устремляясь к двери. Я столько дней мечтала об этом мгновении, о том, как покину это место, выйду отсюда на свободу. Только пальцы на моей руке были нежнее, такие же тёплые, бесконечные и наэлектризованные, как его глаза.

Мы могли коснуться.

А потом раздаётся звук, которому под силу заглушить все остальное. Который вновь пронзает весь мир: зимний воздух, деревянные половицы, мою грудную клетку. Заставляет посла нервно подпрыгнуть, несмотря на то, что мы оба его ожидали.

Второй выстрел разрывает мой слух стрёкотом тысячи цикад – опять и опять, и опять. Убивая меня вновь и вновь. Я крепко зажмуриваюсь, словно это может всё прекратить. Но вижу только, как Дэй лежит на полу, а Лонгвей направляет пистолет ему в голову. Не сбежать.

– Пойдём. – Посол продолжает тянуть, словно я упрямый осёл, дёргающий за недоуздок. – Надеюсь теперь, расправившись с мальчишкой, Лонгвей передумал.

Расправившись с мальчишкой. Слова леденят кровь. Словно задувающий в двери воздух так убийственно холоден, что сминает все мышцы. Меня сковывает лёд.