Город-храм Колхиды

Шел август, третий месяц работы экспедиции. Позади остались волнения, вызванные открытием погребения Дедатоса. На центральной террасе, но уже в ее юго-восточной части, мы продолжали исследование культурных слоев как VI–V вв. до н. э., так и более ранних периодов. Обнаруживались фрагменты обожженных глиняных обмазок с отпечатками деревянных прутьев (остатки древнеколхского жилища), разнообразной изящной, богато орнаментированной колхидской керамики. Встречались также обломки импортных греческих глиняных сосудов.

13 августа появились булыжники, что, естественно, очень насторожило нас: судя по опыту, это могло быть погребение. И действительно, постепенно отчетливо проступили контуры ямы, в которой некогда был установлен деревянный саркофаг, перекрытый булыжной насыпью. Со временем дерево сгнило, и каменная насыпь обвалилась внутрь. Но тревожила одна деталь: в одном месте каменная насыпь явно была прорезана до скалистого грунта. По всей видимости, эта насыпь, отдельные камни которой попадались уже на глубине всего 50–60 см от поверхности земли, привлекла внимание тех, кто 40 лет тому назад разбивал на этом месте виноградник. Именно они заложили здесь первый разведочный «раскоп», проведя траншею шириной 25 см. Однако, не найдя ничего, оставили свою «археологическую» деятельность. К счастью, разведочный шурф наших предшественников прошел по единственному пустому месту погребения. Легко представить, что осталось бы нам на «доследование», если бы кладоискатели заложили свой шурф на несколько сантиметров дальше.

Погребение знатной колхидянки

После всесторонней фиксации мы приступили к разбору каменной насыпи, но, увы, опять пошел сильный дождь и земля стала настолько липкой, что при расчистке вместе с булыжниками стали выпадать золотые пуговки. Пришлось разбор каменной насыпи временно отложить, пока земля не станет совершенно сухой. Нужно было отпрепарировать погребение так, чтобы вещь, даже самая незначительная, осталась на месте для точной фото- и графической фиксации.

В прямоугольном углублении, высеченном в скалистом грунте, были обнаружены четыре захоронения, среди которых одно было главное — несомненно, очень знатной колхидянки, скончавшейся в возрасте 45 лет, погребенной с поразительной роскошью. Следующие три захоронения (быть может, домочадцев) — уже с довольно скромным (в сравнении) инвентарем: в одном — две серебряные диадемы, золотые лучеобразные серьги, пастовые бусины, серебряные плоские браслеты (со спиралевидным орнаментом), в другом — серебряная диадема, золотые серьги и ожерелье из золотых и пастовых бус, в третьем же — лишь одна золотая серьга.

У северной стены погребальной ямы был найден хорошо сохранившийся скелет лошади и сильно заржавленные части железного удила. Обряд захоронения с конем был широко распространен среди многих народов и неоднократно засвидетельствован археологами и в различных областях Грузии, где, по описанию этнографов, коня умершего загоняли до смерти и потом хоронили вместе с хозяином.

От саркофага «знатной колхидянки» остались лишь довольно крупные железные гвозди. По их расположению мы смогли восстановить размеры «вечной опочивальни», длина которой равнялась 3,10 м, ширина — 2,25 м, а высота — 1,50 м. У изголовья покойной лежали бронзовые, серебряные, глиняные и стеклянные сосуды. Из них 11 предметов греческого изготовления, и они дали нам возможность довольно точно датировать время совершения погребения: середина V в. до н. э. Вместе с тем они расскажут нам об интересной странице истории взаимоотношений древней Греции с Колхидой.

Все греческие предметы, найденные в погребении, изготовлены в Афинах во второй четверти V в. до н. э. Это бронзовый кувшин с изящной пальметкой на ручке и великолепная патера — схожий со сковородой сосуд, с ручкой в виде обнаженной юношеской фигуры. Такие сосуды обычно предназначались для ритуального омовения рук.

Бронзовая патера (V в. до н. э.)

Серебряный котел украшен скульптурками крылатого льва и баранов, а миниатюрная серебряная ложка — фигуркой сидящего сфинкса.

Совершенно уникален небольшой (высотой 15 см) серебряный сосуд для благовоний, называемый арибаллом: его ручки оформлены в виде лебедей, а на шаровидном тулове — гравированный фриз, изображающий шествие сфинксов. В их художественном образе довольно отчетливо заметны следы влияния выдающихся мастеров греческой краснофигурной вазописи — Сотада и Пистоксена. Для благовоний же были предназначены небольшая греческая глиняная амфора и разноцветные стеклянные кубки, обычно называемые финикийскими, но изготовленные, по-видимому, в Египте (скорее всего, в Александрии). Следует упомянуть также находку греческих киликов: один глиняный, покрытый блестящим черным лаком, и два серебряных с позолотой. Они также изготовлены в мастерских древних Афин в 70-х годах V в. до н. э.

Серебряный сосуд для благовоний (V в. до н. э.)