Город-храм Колхиды

Погребение довольно точно датируется третьей четвертью IV в. до н. э. благодаря исключительно удачному скоплению разных, но хорошо датируемых компонентов: это золотая монета Филиппа II (отца Александра Македонского), аттический чернолаковый канфар (обычный для многочисленных археологических комплексов Греции и других областей Средиземноморья и Причерноморья 360–330 гг. до н. э.), а также синопские амфоры с клеймами того же времени.

Исключительное обилие очень дорогого в те времена железного оружия (53 наконечника копий и дротиков. меч и кинжал, щит, наконечники бронзовых и железных стрел) довольно красноречиво говорит о высоком сане погребенного. Об этом свидетельствуют и многочисленные золотые украшения: головной убор, серьги, браслеты, ожерелье.

Многое рассказали нам и перстни — два серебряных и два золотых. На щитке одного серебряного перстня леопард терзает оленя, а на другом изображены петух и курица. На одном золотом перстне — изображение всадника с копьем. Но наибольший интерес представляет другой золотой перстень — с изображением сидящей на троне богини и греческой надписью: Дедатос (это имя владельца). Итак, мы узнали имя погребенного. Несмотря на греческие буквы и, казалось бы, греческое звучание имени, оно неизвестно среди древнегреческих собственных имен.

Все золотые и серебряные украшения «знатного воина» — колхидские изделия. Большинство из них характеризуется традиционными формами, или, как сейчас принято говорить, имеет традиционную модель. Так, например, золотая серьга имеет ажурную сферическую подвеску, украшенную зернью в виде пирамид, и розетку на кольце. Тем самым она точно повторяет форму колхидских серег, которые мы встретим еще и в более ранних погребениях Вани.

Зубчатые золотые браслеты также повторяют распространенные в VIII–V вв. до н. э. по всему Кавказу подобные украшения. Серебряные браслеты, увенчанные скульптурными изображениями головок животных, совершенно аналогичны тем, которые так типичны для погребений IV в. до н. э., исследованных в различных областях Грузии.

Разнообразны и обиходные предметы этого погребения. Наряду с типичными колхидскими глиняными изделиями представлены привозные предметы, сообщившие нам о довольно интересных и разносторонних экономических и культурных связях Колхиды в IV в. до н. э.

Находки аттических предметов (известных нам и раньше) в самом Вани и других местах Колхиды подтвердили продолжение торговых связей Афин с Колхидой и в середине IV в. до н. э. А появление в погребениях синопских амфор возвестило об активизации торговли Синопы с Колхидой уже с IV в. до н. э., о которой мы раньше могли только предполагать по некоторым находкам монет. Более того, найденные там же две местные амфоры изготовлены по синопским образцам, что указывает на начало влияния синопского керамического производства, так ярко выявленного в Вани в эллинистический период.

Кроме синопских и колхидских амфор в погребении были найдены три другие амфоры (в специальной литературе они известны под названием «Солоха I»), по-видимому средиземноморского происхождения, также свидетельствующие о разносторонних экономических связях.

Большой интерес представляет и обнаружение в этом погребении золотого статора Филиппа II Македонского. Принято считать, что чеканка этих монет началась не ранее 352 г. до н. э. Это первый случай обнаружения монеты в погребении местной знати V — первой половины IV в. до н. э. Монета была найдена у шеи, следовательно, она была помещена во рту покойника, что, по всей вероятности, было связано с влиянием греческих загробных представлений: это плата Харону за перевоз души в царство мертвых. Влияние греческой культуры (оно было еще слабым в Колхиде в более ранний период — в VI–V вв. до н. э.) уже отчетливо проявляется в некоторых деталях вооружения. Так, наш «знатный воин» носит типично греческие бронзовые набедренники и поножи, так называемые кнемиды.

В погребении привлекает внимание еще одна находка: розовый глиняный кувшинчик с грушевидным туловом, украшенный треугольниками красного цвета, нанесенными на светлом фоне. Впоследствии такой кувшинчик был найден еще в одном погребении, а отдельные фрагменты часто стали попадаться и при раскопках культурных слоев IV в. до н. э. Чем же примечательны эти находки? Западнее Вани таких сосудов не находили, они зарегистрированы в восточных областях Колхиды. Эта керамика характерна главным образом для Восточного Закавказья (Иберии и Армении), и проникала она в Колхиду, несомненно, из Восточной Грузин. Весьма интересно, что подобная форма сосуда (но уже черного обжига) становится одной из ведущих в восточных областях Колхиды, в частности в погребальном инвентаре захоронений, распространенных именно с IV–III вв. до н. э., — это кувшинные погребения, появление которых на территории Колхиды, возможно, связано с расселением восточногрузинских племен.