Город энтузиастов (сборник)

– Скажешь, да? – спросила она, поднимая на него умоляющие глаза.

И невольно представил Юрий Степанович, как такой же взгляд бросила бы Муся. Сколько было бы в этом взгляде и нежности, и лукавства, и кокетства.

– А ты хотела бы из-за таких пустяков расстроить все дело.

– Ты поняла, наконец, что говоришь глупости?

Нюра неуверенным и как-будто бы прибитым взглядом робко ответила ему:

– Нет, зачем же… Ты свободен и можешь делать все, что ты хочешь. Разве я имею право связывать тебя.

Мир был заключен. И этот мир не был миром без победителей и побежденных. Нюра была побеждена: она не знала, по чувствовала это – так же как и Бобров чувствовал свою победу.

IX

И только раз мечта с мечтой встречается.

К. Бальмонт.

Муся вышла к Боброву не сразу. Он успел осмотреть гостиную с мягкими диванами и креслами в серых по летнему времени чехлах, с картинами далеко не революционного содержания, а впрочем и с портретами вождей в новеньких покрытых свежим лаком рамках. Когда он успел все это осмотреть и убедиться в том, что Муся, несмотря на жилищный кризис, живет достаточно просторно – она вышла сама в белом платье, обнажавшем полные, чуть загорелые руки и плешь.

– Что же вы не удосужились заглянуть ко мне раньше, – сказала она, усадив его на диван так близко, что ее платье прикасалось к нему и он прямо перед собой видел большие серые глаза и мелкие чуть запудренные веснушки. – Давно вы приехали? Вот видите. Где вы научились забывать старых друзей? Я просила напомнить вам о себе одного вашего приятеля… как его… Алафертова.

– Алафертова, – не скрывая удивления, переспросил Бобров: – он мне ничего не говорил…

– Ну как же. Вы сами должны были догадаться… Ведь это же очень, очень обидно…

Она отвернулась, и лицо ее стало действительно выражать обиду, впрочем опять-таки с оттенком лукавства. Он пытался оправдываться – она не слушала. И вдруг – выражение обиды исчезло, и, расправив губы в приветливую улыбку, она быстро повернулась к нему, протянула руку:

– Ладно, я вас прощаю… только смотрите – в последний раз.

Он взял ее руку и долго не выпускал из своей, крепко сжимая маленькие сухие пальцы.

– А теперь рассказывайте, что вы здесь делаете, – спросила она, не отнимая руки: – как ваш знаменитый город. Я уж слышала…

Бобров был доволен, что не ему первому! пришлось начинать разговор, который должен был закончиться чем-то в роде просьбы. Она терпеливо слушала его рассказ с серьезностью, вовсе, казалось бы не свойственной кокетливой и легкомысленной женщине, неспособной ни над чем серьезно задуматься, какой она показалась Боброву. И только при упоминании об архитекторе она задала мало относящийся к делу вопрос.

– Кто он такой? Вы говорите – интересный человек? Почему он у меня не бывает?

И положив свою руку на руку Боброва, спросила:

– Вы приведете его сюда? Ладно?

Бобров согласился – правда, не без некоторого минутного замешательства. Муся отметила это замешательство чуть заметной полуиронической, полуторжествующей улыбкой.

– А я слыхала – вы влюблены, – ни с того ни с сего задала она ему совсем уже нескромный и вовсе не относящийся к делу вопрос.

Бобров понял, что тут не обошлось без Алафертова, который успел посвятить Мусю во все подробности его жизни.

– Она хорошенькая? Это правда? Говорят – большая умница.

Бобров пробормотал не то да, не то нет, но Мусе и не нужно было ответа. Кокетливо улыбнувшись, она поправила спустившееся с плеча платье и покраснела.

– Ну что же. Ведь мы все-таки останемся друзьями. Не правда ли?

Взглянула ему в глаза и опять крепко пожала руку. Он ответил таким же крепким рукопожатием.

– Теперь ты мои, – хотела она сказать этим рукопожатием, но вслух сказала другое.

– Я в вашем распоряжении. Мне так нравятся все эти ваши… планы. Завтра вы будете у меня? Здесь можно встретиться с очень интересными для вас людьми…

Она пристально посмотрела ему в глаза и раздельно добавила:

– Например… товарищ Лукьянов. Будете?

* * *

Архитектор, которого Бобров не замедлил осведомить о своих успехах, шутливо предупредил его.

– Смотрите – осторожнее. Женщина – это чёрт. В них всегда бесы живут.

– Я в бесов не верю, – попробовал отшутиться Бобров.

– Что вы? Напрасно! В бесов даже коммунистам разрешено верить. Один мой знакомый – коммунист – работали мы с ним вместе, а он к каждому слову – чёрт да чёрт. Так нет же, говорю, чёрта. А он мне: – «Что ты, – это в бога нельзя верить, а в чёрта можно. Насчет чёрта ни в одной инструкции не сказано». Я не поверил ему – дай, думаю, сам посмотрю. И понимаете – все учебники перебрал, даже толстый этот – как его – Бердников и Светлов – действительно о чёрте – ни слова.

Бобров не возражал.

– А раз существуют – значит, могут и досаждать. Ты свои обязанности исполняешь, а бес-то тебя под ребро, под ребро.

Галактион Анемподистович шутливо подтолкнул Боброва и засмеялся.

– Идите – небось он уже там.

Сегодня Муся была в черном наглухо застегнутом платье.

– Вы очень аккуратны, – сказала она.