Горм, сын Хёрдакнута

– А не может так быть, что на самом деле проклятия нет? – предположила Аса. – Ты кому-нибудь говоришь: «Род твой проклят, женщины, что будут рожать дочерей, будут умирать при родах, и приплоду их погибель.» Смерть при родах случается часто, особенно если родится девочка. Стоит одной бедной капельке взять и умереть, все сразу: «Проклятие!»

– Может быть и так, нам в точности знать неведомо. А что ведомо, так это что я дал клятву найти угнанных жриц, – рассудил Горм. – Найду их и верну, или хоть узнаю, где сгинули, долг нашего рода перед Свентаниным чертогом искуплен. И, если проклятие есть, Свентана за нас перед Марой заступится и его снимет. А если и нет, что за печаль? Девы из неволи возвращены, клятва выполнена.

– Кстати, на нас смертный заговор тоже распространяется? – озаботился Хельги.

– По одному рассуждению, нет, если он передается по матери. По другому, да, если считать что и я тоже проклят, – ярл опустил голову и отпустил поводья. – Но один ли мой сын проклят, или все дети, самое малое, что я смогу сделать, это дать Горму пару-тройку драккаров, дружину, и золота на выкуп. Может, и сам с ним пойду. Ну а если ни я, ни Горм сегодняшнего или завтрашнего дня не переживем, вам, Хельги и Аса, надо будет самим решать…

– Что ж ты раньше-то нам не рассказал? – на этот раз Хельги перебил отца. – Горм себе напридумал еще хуже, чем то, что на самом деле было.

– Его мать, – Хёрдакнут кивнул в сторону Горма, – выходит, я ее любил, я ее и убил. Вот я себя этим накручивал, а о мальчишке и не подумал. Надо было рассказать, копье мне под ребро, но трудно ведь! И главное, наоборот хотел ведь как лучше, чтоб не вышло дело как с нашей энгульсейской родней… Я Бушую: «Вестница Свентанина нам благословение даст, и твоего прошу.» А Бушуй возьми да и упрись: «Нет тебе благословения! Я дочку богам обещал, и конец!» Я ему поперек: «Кто, мол, умер и тебя в волхвы и провидцы воли богов определил?» Он за меч… Я было тоже, да вспомнил, как дедова тестя мой же двоюродный дед от лопаток до таза разрубил. Бывает, конечно, но вообще-то не дело это между родней. Короче, не вдруг отнял я у него меч, пока он боролся, на него ж и напоролся. Так он на меня с раной через пол-лица и с голыми руками опять бросился. Пришлось ему еще и руку вывихнуть. Да… Думал я еще, может, вернуться и все исправить, но сперва Горм родился, потом жена умерла, потом новую взял, потом вас, спиногрызов, родил… Так, говорят, жизни наши и проходят – хочешь как лучше, а выходит как всегда.

Горм подъехал поближе к отцу и положил руку на его плечо, покрытое чернеными пластинками чешуйчатого доспеха.

– По крайности, у тебя получилось не так худо, как у Сигварта и Ивара с энгульсейским конунгом. Вы с Бушуем пол-Гардара не разорили, пока разбирались. И теща вот тебе доброе слово передавала, в гости звала.

– С ее добрым словом может все оказаться не так просто, – ярл поднял голову. – Бушуихин деверь посадником был, теперь она старшая из рода осталась, новый посадник ее слушать будет, а Альдейгье сильные друзья нужны. Против того же Йормунрека. Вот уж на кого неохота мне идти, но может статься, что так и так придется – Гнупа Йормунреку какая-то родня. Не помню вот, по отцу или по матери. По материнской стороне он своих родичей точно не жалует, вспомнить хоть Скофти Новости. Хотя кого он вообще жалует? Отмороженный какой-то вышел у Хакона мальчишка.

– Отмороженнее, чем Гнупа? – попытался выяснить средний Хёрдакнутссон.

– Йормунрек, у него вот такие, – Хёрдакнут показал руками размер, – тараканы в голове, но он отнюдь не дурак, и любой его дружинник за него жизнь отдаст. А вот Гнупа не отмороженный, а как раз удом по лбу битый безладный злой дурак, от которого все карлы, кроме последней дряни, разбежались, – исчерпывающе определил ярл. – Если б не Сильфраскалли с наемниками, они придумали себе погоняло «йомсы[69]», мы вообще могли бы въехать в Слисторп на мамонте, пока Гнупа чухается, расковать сотню рабов, залезть обратно на мамонта, достать бочонок пива, рыбы копченой, и смотреть, как рабы его уделывают.

– Я слышала, в Слисторпе даже кузнецы, сапожники, и мельники – и те рабы? – Аса нахмурилась.

– Точно. Сто с тому лет назад, у бодричей был город Рерик. Гнупин то ли дед, то ли прадед его сжег, и всех бодричей свез в рабство. Их потомки ему коней куют и одежу шьют. Дрянь подковы, дрянь одежа, и на всех портах коричневые пятна, – ярл ухмыльнулся.

– А где был город? – полюбопытствовал Горм.

– На острове, остров лет двадцать уже как под воду ушел. Ладно, скоро доедем, давайте еще раз повторим, кто чем верховодит. Горм, берешь первую сотню на конях с волокушами. Хельги, твоя третья сотня. Помни – на вторую стену не лезть! Твоя доля славы еще до начала боя обеспечена, так что не зарывайся. Моя вторая, с мамонтом. Аса, поедешь со мной.

– А почему в моей сотне всего шестьдесят человек? – начал было канючить Хельги. – У Горма вон девяносто…

– Молчи, у тебя хоть и короткая, а сотня, – Аса одарила брата испепеляющим взглядом. Правда, почему все-таки мне нельзя тоже сотню дать?