Горький лимонад (ЛП)

— Ага, отлично. Кстати, сегодня я выхожу на новую работу, — говорю я с напускной бодростью, меняя тему. По крайней мере, мне нужно позвонить отцу и сказать, что готова начать сегодня. Хотя, может, будет достаточно сообщения.

— Ты на самом деле прогнулась перед отцом?

— Ага. Я буду руководить другим офисом в центре.

— Ну, это хорошая новость. Подходящее место для тебя. Много молодых и сильных мужчин вокруг, чтобы защитить тебя и этот нежный цветок между твоих ног.

— Ты действуешь мне на нервы, — говорю я ей. — Я устала слушать, как ты разговариваешь, будто мужик в раздевалке. Ты забыла, как быть леди?

Кэли смотрит на меня, словно у меня выросла вторая голова.

— Я пытаюсь заставить тебя понять, как заносчиво ты ведешь себя, Саша. Это действует мне на нервы. Ты превращаешься в свою мать, и, хотя я люблю эту женщину всем сердцем, она — классическое определение домохозяйки пятидесятых, и тебе не нужно следовать по этому пути. Время от времени необходим хороший секс, во время которого отключаются мозги. Хоть я и понимаю, что информация о Лэндоне была важной, но заниматься любовью, как ты называешь этот процесс, было для тебя в тот момент гораздо полезнее, чем выяснять правду. Ты нравишься Джегзу. Действительно нравишься. И ты отказываешься от этого. Ради чего?

Как я могу отказываться от чего-то, что было не более чем несколькими сексуальными контактами и обменом парой нежных слов.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь значение того, что происходит между нами, — объясняю я.

— Ммм, прошлой ночью он пел тебе серенаду из «Лучшего стрелка» перед всем баром. И, в конце концов, ты бы видела, как он смотрел на тебя, пока вы танцевали! — она смеется громче, чем необходимо по контексту этого предложения. — Мне кажется, ты не просто нравишься Джегзу. Он влюблен в тебя. Это абсолютно ясно. Не будь такой тупицей, когда дело доходит до парней. У тебя как-то все перемешалось. Ты предпочитаешь влюбляться в придурочных психов, и сломя голову убегаешь от крепких «плюшевых мишек» с большими членами. Чем ты думаешь?

Игнорируя ее последний комментарий, я напоминаю ей:— Мы действительно должны говорить о прошлых парнях? — это затыкает ее.

— Ладно, согласна, но у тебя есть час до того, как ты пойдешь на работу, и, будь я на твоем месте, я бы использовала это время, чтобы пойти к Джегзу в мастерскую и все исправить, — говорит она.

— Я не могу. У меня нет машины, помнишь?

— Тогда я заброшу тебя после того, как отвезу Тайлер, а ты позволишь Джегзу отвезти тебя на работу, после того, как извинишься.

Кэли уводит меня из спальни в гостиную, где, скрестив руки на груди, с несчастным видом сидит Танго.

— Я еду с тобой. Я сказал, что позабочусь об этих проблемах с Лэндоном, но все еще не сделал этого. В любом случае, сначала нужно проверить твою машину на тот случай, если он что-то в ней испортил.

— Ты. Должен. Оставаться. В больнице, — медленно говорит Кэли, проговаривая каждое слово. — Почему ты постоянно споришь со мной?

— Я не спорю, — говорит он. — Просто не даю тебе возможности сказать «нет».

— У тебя одна здоровая нога, — говорит Кэли. — Не начинай.

— Это ты снова начинаешь, — говорит он.

— Вы сами себя слышите? Спорите, как дети малые, — говорю я.

— Прямо как я! — вклинивается в разговор Тайлер, которая сидит за кухонным столом, болтая ногами, и поглощает кашу.

— Она сама себе делает завтраки? — спрашиваю я.

— Ага, мы хорошо ее приучили, — смеясь, говорит Танго и предлагает Кэли дать пять.

И вот так их спор заканчивается. Боже мой, они и есть дети.

— Так как поступим? — обращаюсь я к ним обоим. — Мне нужно несколько минут, чтобы принять душ, а вы тем временем можете решить все ваши вопросы, — оставив их спорить дальше, я запираюсь в ванной. После прошлой ночи я выгляжу, как смерть, и, несмотря на любовные приключения сегодняшним утром, у меня самая страшная головная боль, известная человечеству. Секс с Джегзом временно заглушил ее, но с учетом того, как все закончилось, она вернулась и стала еще более убийственной. Так напиться прошлой ночью было глупо, глупо, глупо.