Горящий лабиринт

Он выхватил свирель и заиграл. Мэг превратила мечи в кольца и простерла руки в сторону помидоров. Побеги окрепли, а корни попытались упрочиться на каменном полу, но эта битва была заведомо проиграна. Слишком много стриксов теперь ломилось с другой стороны, прорывая молодую поросль быстрее, чем она успевала появляться.

— Плохо дело, — Мэг попятилась. Лицо её блестело от пота. — Без почвы и солнечного света большего нам не добиться.

— Ты права, — Гроувер посмотрел наверх, туда, где пандус по спирали уходил во мрак. — Мы почти дома. Если только мы успеем добраться до верха прежде, чем стриксы прорвутся…

— Так полезли.

— Алё, — с горечью произнёс я. — Парализованный бывший бог на связи.

Гроувер скорчил Мэг рожицу.

— Скотч?

— Скотч, — согласилась она.

Да защитят меня боги от героев со скотчем. А у героев, по-видимому, всегда есть скотч! Мэг вытащила рулон из подсумка на поясе, усадила меня спиной к спине Гроувера, обмотала нас скотчем подмышками — словом, я оказался в положении его походного рюкзака.

С помощью Мэг Гроувер, пошатываясь, поднялся на ноги, раскачивая меня из стороны в сторону, так что моему взгляду в случайном порядке открывались виды на стены, пол, лицо Мэг и мои собственные широко раскинутые ноги.

— Эм, Гроувер… А тебе хватит сил нести меня до самого верха? — неуверенно спросил я.

— Сатиры отлично лазают, — просипел он.

И он двинулся по узкому пандусу. Мои парализованные ноги волочились за нами. Следом шла Мэг, не перестававшая оглядываться на стремительно хиреющие заросли помидоров.

— Аполлон, — окликнула она меня, — расскажи мне о стриксах.

Я порылся в памяти на предмет ложки пользы в бочке каши.

— Они… они птицы дурных предвестий, — ответил я. — Когда они появляются, случается плохое.

— Да неужели? — закатила глаза Мэг. — Ещё что?

— Ну, обычно они кормятся юными и слабыми. Младенцами, стариками, парализованными богами… что-то типа этого. Гнездятся в верховьях Тартара. А ещё: это только догадка, но я вполне уверен, что питомцы из них не очень.

— И как от них избавиться? Если нельзя убивать, то как их остановить?

— Я… не знаю.

Мэг разочарованно вздохнула.

— Поговори со стрелой Додоны. Может, она что знает. А я попытаюсь выиграть немного времени.

Она трусцой побежала обратно вниз по пандусу.

Разговор со стрелой — как раз то, что могло сделать этот день ещё хуже, но это был приказ, а приказов Мэг я ослушаться не мог. Потянувшись через плечо, я вытащил волшебное орудие из колчана.

— Здравствуй, Мудрая и Могучая Стрела, — сказал я.

Всегда лучше всего начинать с лести.

— ТЫ НЕ ПОСПЕШАЛ, — отчитала меня стрела. — НЕСКАЗАННО МНОГО СЕДМИЦ Я ПЫТАЛСЯ МОЛВИТЬ ТЕБЕ СЛОВО.

— Прошло всего сорок восемь часов.

— ВОИСТИНУ, КОГДА ТЫ ПЛЕНЁН В КОЛЧАНЕ, ВРЕМЯ ДВИЖЕТСЯ ЕДВА. ИСПЫТАЙ СИЕ, И УЗРИМ, ПРИДЁТСЯ ЛИ ТЕБЕ ПО СЕРДЦУ.

— Точно, — я подавил желание сломать древко стрелы. — Что ты можешь рассказать о стриксах?

— Я ДОЛЖНА ПОВЕДАТЬ ТЕБЕ О… ПОГОДИ-КА. СТРИКСАХ? ПОЧЕМУ ТЫ ВОПРОШАЕШЬ О НИХ?

— Потому что они вот-вот нас умертвят… убьют.

— ТЬФУ! — простонала стрела. — НАДЛЕЖИТ ТЕБЕ ИЗБЕГАТЬ ТАКИХ ОПАСНОСТЕЙ.

— Сам-то я и не догадался бы, — ответил я. — Так есть ли тебе что сказать о стриксах, О Мудрое Орудие?

Стрела завибрировала, наверняка пытаясь подключиться к Википедии. Она отрицает, что использует Интернет. Видимо, то, что больше всего толку от неё в местах с бесплатным вай-фаем — просто совпадение.

Гроувер, пыхтя и вздыхая, тащил моё бренное смертное тело по пандусу, пошатываясь в опасной близости от края. Пол помещения теперь был футах в пятидесяти под нами — в самый раз для отличного смертельного падения. Внизу суетилась Мэг, что-то бормоча себе под нос и рассыпая новые семена.

Пандус, казалось, тянулся вверх до бесконечности. Что бы ни ждало нас на вершине — если эта вершина существовала, — сейчас оно скрывалось в темноте. Мне подумалось, что со стороны Лабиринта было очень непредусмотрительно не устроить здесь лифт или хотя бы приличные перила. Как героям с ограниченными возможностями получать удовольствие в такой смертельной ловушке?

Наконец стрела Додоны вынесла свой вердикт.

— СТРИКСЫ ОПАСНЫ.

— И вновь, — ответил я, — твоя мудрость являет нам свет во тьме.

— ЗАТКНИ УСТА, — продолжила стрела. — ПТИЦ МОЖНО ОДОЛЕТЬ, НО ИХ ПОГИБЕЛЬ ПРИНЕСЁТ ДУШЕГУБУ ПРОКЛЯТИЕ И ПРИЗОВЁТ НОВЫХ СТРИКСОВ.

— Да-да. Что еще?

— Что она говорит? — выдавил Гроувер, жадно глотая воздух.

Одним из множества раздражающих качеств стрелы было то, что её голос звучал только у меня в голове. Мало того, что, разговаривая с ней, я выглядел как полный псих, так ещё и постоянно приходилось передавать её глупости друзьям.

— Всё ещё гуглит, — сказал я Гроуверу. — Возможно, о Стрела, ты могла бы воспользоваться булевыми операторами[1]. Попробуй «стрикс + победить».

— Я НЕ ЧИТЕР! — прогремела стрела. Потом помолчала, как раз столько времени, чтобы успеть напечатать «стрикс + победить». — СИХ ПТИЦ ОТПУГНУТ СВИНЫЕ ПОТРОХА. ИМЕЕШЬ ТАКОВЫЕ?

— Гроувер, — окликнул я, — нет ли у тебя свиных потрохов?