Горящий лабиринт

Я не мог видеть его лицо, но чувствовал, что он дрожит. Он лёг на пандус и перекатился набок, так что я уставился в стену.

— Я не собирался, — голос Гроувера был хриплым. — Не делал этого несколько лет.

— П-паника? — спросила Мэг.

— Крик пропавшего бога Пана, — сказал я и от одного упоминания его имени загрустил.

Ах, как хорошо мы с богом природы проводили время в древности, как скакали и плясали в глуши! Скакал Пан первоклассно. Затем люди уничтожили большую часть дикой природы, и Пан растворился в небытии. Вы — люди. Вы лишаете нас, богов, всего хорошего.

— Никогда не слышал, чтобы кто-то кроме Пана использовал эту силу, — сказал я. — Как?

Гроувер издал звук — наполовину вздох, наполовину рыдание.

— Долгая история.

Мэг хмыкнула.

— Так или иначе, мы избавились от птиц.

Я услышал, как она разрывает ткань, вероятно, делая повязку для своей ноги.

— Ты парализована? — спросил я.

— Да, — пробормотала она. — Ниже талии.

Гроувер завертелся в нашей сбруе из скотча.

— Я по-прежнему в порядке, но обессилел. Птицы вернутся, и теперь я никак не смогу нести тебя вверх по пандусу.

Я не сомневался в его словах. Крик Пана мог напугать практически все, что угодно, но расходовал очень много магии. Каждый раз после его применения Пан засыпал на три дня.

Под нами по Лабиринту эхом разносились крики стриксов. Их верещание уже звучало так, словно испуганное «Летим отсюда!» сменялось на озадаченное: «Почему мы летим оттуда»?

Я попытался пошевелить ступнями. К моему удивлению, я теперь чувствовал пальцы ног в носках.

— Может кто-нибудь освободить меня? — спросил я. — Думаю, яд теряет силу.

Мэг, лежа, перепилила скимитаром скотч, обмотанный вокруг меня. Мы трое прижались спинами к стене — три вспотевших, унылых, жалких кусочка приманки для стриксов, ожидающие своей смерти. Под нами крики роковых птиц становились все громче. Скоро они вернутся, злые, как никогда. Над нами, на высоте около пятидесяти футов, едва видный в тусклом блеске мечей Мэг, наш пандус упирался в куполообразный кирпичный потолок.

— Вот вам и выход, — сказал Гроувер. — Я был уверен… Этот котлован так похож на…

Он тряхнул головой так, будто не мог сказать, на что надеялся.

— Я не собираюсь здесь умирать, — проворчала Мэг.

Её внешний вид говорил обратное. Костяшки её пальцев были в крови, а колени ободраны. Зелёное платье — подарок мамы Перси Джексона — выглядело, как видавшая виды когтеточка саблезубого тигра. Она оборвала леггинсы слева, чтобы остановить кровотечение на бедре, но ткань была уже мокрой насквозь.

Несмотря на это, её глаза вызывающе горели. Стразы по-прежнему сверкали на кончиках кошачьих очков. Я уже понял, что не стоит сбрасывать со счетов Мэг МакКэффри, пока её стразы всё ещё блестят.

Она порылась в своих пакетиках семян, вглядываясь в названия.

— Розы. Нарциссы. Кабачок. Морковка.

— Нет… — Гроувер стукнул себя кулаком по лбу. — Арбутус выглядит как… цветущее дерево. Проклятье, я должен это знать.

Я с пониманием отнёсся к его проблемам с памятью. Я должен был помнить много вещей: слабости стриксов, ближайший секретный выход из Лабиринта, личный номер Зевса, чтобы позвонить и умолять о спасении. Но мой разум был пуст. Ноги начали дрожать. Возможно, то был знак, что скоро я снова смогу ходить, но это не ободрило меня. Мне некуда было идти, разве только для того, чтобы выбрать, где умереть: наверху или внизу.

Мэг продолжала перебирать пакеты с семенами.

— Брюква, глицинии, пираканта, земляника…

— Земляника! — Гроувер крикнул так громко, что я принял это за очередной призыв паники. — Вот оно! Арбутус — это земляничное дерево!

Мэг нахмурилась.

— Земляника не растёт на деревьях. Она из рода Fragaria, семейство розовые.

— Да, да, я знаю! — Гроувер заламывал руки, будто он не мог выговорить эти слова достаточно быстро. — Арбутус из семейства вересковых, но…

— О чем вы двое говорите? — спросил я. Мне было интересно, не воспользовались ли они вай-фаем стрелы Додоны, чтобы посмотреть информацию на botany.com. — Мы вот-вот умрём, а вы спорите о родах растений?

— Fragaria достаточно близка, — настаивал Гроувер. — Плоды арбутуса выглядят как земляника. Вот почему он называется земляничным деревом. Однажды я встретил дриаду арбутуса. У нас завязался большой спор по этому поводу. Кроме того, я эксперт в выращивании ягод. Как и все сатиры в Лагере Полукровок!

Мэг с сомнением уставилась на пакет с семенами земляники.

— Даже не знаю.

И тут дюжина стриксов снова ринулась на нас снизу, яростно вопя хором в предвкушении возможности выпотрошить нас.

— ДАВАЙТЕ УЖЕ СВОЙ ФРЭГГЛ-РОК![3] — завопил я.

— Fragaria, — поправила Мэг.

— ДА КАКАЯ РАЗНИЦА!

Вместо того, чтобы бросить семена земляники в пустоту, Мэг разорвала пакет и рассыпала их вдоль края пандуса со сводящей с ума медлительностью.

— Поторопись, — я нащупал свой лук. — У нас секунд тридцать.

— Погоди, — Мэг высыпала последние семена.

— Пятнадцать секунд!

— Жди, — она отбросила пакетик и опустила ладони на семена, будто собираясь играть на клавишном инструменте (что, кстати, у неё не очень хорошо получается, несмотря на мои попытки научить её).