Горячий лед

Уитни работала, потому что это был самый эффектный способ не замечать жару. Он играла, потому что это было лучше, чем тосковать. Она решила побывать на Востоке, но отправиться туда – просто из упрямства – в сентябре, когда все остальные, наоборот, прибывают в Нью-Йорк.

Вернувшись с Мадагаскара, Уитни с головой окунулась в привычную жизнь. Ей не хватало времени распаковать то, что она купила, и половина коробок так и осталась нераспакованной. Две недели она каждый вечер бывала в клубах, переходя из одного в другой и добираясь до постели уже на рассвете.

Потеряв всякий интерес к этому сорту развлечений, Уитни с таким рвением взялась за работу, что ее друзья просто недоумевали.

Одно дело – изнурять себя на вечеринках, и совсем другое – заниматься этим на работе. Но Уитни делала то, что считала нужным, и ее совершенно не интересовало чье-либо мнение.

– Тэд, не валяй дурака. Я уже не могу выносить этих разговоров. – Голос ее звучал спокойно, но в нем чувствовалось скорее сочувствие, чем раздражение. Последние недели Тэд пытался убедить ее в том, что она значит для него почти столько же, сколько его коллекция шелковых галстуков.

– Уитни… – Элегантный и слегка пьяный блондин стоял в дверях ее квартиры, пытаясь найти дорогу внутрь. Уитни остановила его без всяких усилий. – Из нас получится хорошая команда. Это не важно, что моя мать считает тебя капризной.

Капризной! Услышав это, Уитни в удивлении вытаращила глаза.

– Слушайся матери, Тэд. Из меня получится совершенно отвратительная жена. А теперь иди, и пусть твой водитель отвезет тебя домой. Ты ведь знаешь, что когда выпьешь больше двух рюмок мартини, то теряешь над собой контроль.

– Уитни! – Он схватил ее и страстно поцеловал. – Может, мне отправить Чарльза домой. Я хочу провести ночь с тобой.

– Тогда твоя мать пришлет Национальную гвардию, – сказала Уитни, выскальзывая из его объятий. – А теперь иди домой и выспись. И не вздумай выпить по пути еще одну рюмку. Завтра ты будешь самим собой.

– Ты не принимаешь меня всерьез.

– Я и себя не принимаю всерьез, – поправила Уитни и похлопала его по щеке. – А теперь иди домой и слушайся маму. – Она закрыла дверь перед его носом. – Старый боевой товарищ.

Глубоко вздохнув, Уитни подошла к бару. После вечера, проведенного с Тэдом, она заслужила рюмочку коньяка на ночь. Если бы она не была такой беспокойной, такой… Он бы никогда не сумел убедить ее в том, что ей нужно побывать в опере в подходящей компании. Опера никогда не стояла особенно высоко в списке ее приоритетов, а Тэд не был самым подходящим компаньоном.

Уитни плеснула в рюмку приличную дозу коньяка.

– Налей еще одну, милая?

Ее пальцы крепко сжали стакан, а сердце подпрыгнуло к самому горлу. Но она не вздрогнула, не обернулась, а спокойно взяла вторую рюмку и наполнила ее.

– Все еще пролезаешь в замочные скважины, Дуглас?

На Уитни было платье, которое он купил ей в Диего-Суаресе. Он сотни раз представлял себе ее в этом платье. Дуг не догадывался, что Уитни надела его в первый раз и сделала это в знак пренебрежения. Он не знал и того, что, несмотря на это, она весь вечер думала о нем.

– Довольно поздно возвращаешься, Уитни? Уитни сказала себе, что она достаточно сильна, чтобы справиться со своим настроением. В конце концов у нее было несколько недель, чтобы покончить с этой историей. Придав преувеличенно удивленное выражение своему лицу, она наконец повернулась к нему.

Дуг был одет в черное. Простая черная майка, облегающие черные джинсы. Это ему шло и соответствовало его профессии, размышляла Уитни, протягивая коньяк. Она заметила, что его лицо похудело, взгляд стал более напряженным, и решила не думать о нем вообще.

– Как Париж?

– Отлично. – Он взял рюмку, еле сдерживая желание коснуться ее руки. – А как ты живешь?

– Как я выгляжу? – Это был прямой вызов. Посмотри на меня, требовала она. Посмотри внимательнее. И он посмотрел.

Ее волосы спадали на одно плечо, удерживаемые бриллиантовой заколкой в форме полумесяца. А лицо было таким, каким он его запомнил: бледным, холодным, элегантным. Глаза высокомерно смотрели поверх стакана.

– Ты выглядишь великолепно, – пробормотал он.

– Спасибо. Итак, чему я обязана твоим неожиданным посещением?

За последнюю неделю Дуг уже раз двадцать репетировал, что он скажет и как скажет. Уже пару недель он был в Нью-Йорке, не решаясь отправиться к ней.

– Просто захотел посмотреть, как ты тут живешь, – пробормотал он, обращаясь к рюмке.

– Это очень мило!

– Послушай, ты, наверно, думаешь, что я сбежал от тебя…

– Из-за двенадцати тысяч трехсот пятидесяти восьми долларов и сорока пяти центов.

Дуг издал звук, который должен был изображать смех.

– Ты не изменилась.

– Может, ты пришел, чтобы заплатить по долговой расписке, которую мне оставил?

– Я пришел, потому что должен был прийти, черт возьми.

– О! – Уитни залпом выпила коньяк. От охватившего ее отчаяния ей хотелось швырнуть рюмку об стену. – Ты задумал какое-то новое предприятие, для которого нужен капитал?

– Если хочешь получить пару пуль, давай. – Дуг резко поставил рюмку на стол.