Горячее лето 42-го

До полевой дороги было метров восемьсот, но тут рядом к ней вилась тропинка, кто-то натоптал, так что прошёл к дороге, и вскоре уже остановился грузовик, французская модель. Выглянувший ефрейтор поинтересовался, не заблудился ли я. Сочинив тому сказочку, что ночевал у одной польской красавицы на хуторе, и теперь возвращаюсь в Седельце, мол, друг почему-то опаздывает, согласился прокатится с солдатом. Тот меня высадил у центральной площади, тут была гостиница, где как тот думал я живу. Грузовик укатил, а я направился к кафе, решив пообедать, время обеда было. Точнее пол двенадцатого, но уже не рано. Марки у меня были, трофейные, набрал на аэродроме в штабе. Там и касса имелась, так что осмотревшись от входа, ко мне сразу подскочила официантка, и сопроводила к свободному месту, ресторанчик, который я принял за кафе, был полон, но тут за столом сидел только один офицер, причём интендант, если я не напутал в его звании. Пока мы обедали, разговорились, тот с уважением отнёсся к офицеру, тем более фронтовику, о гибели дивизии в которой я якобы служил, тот знал, об этой трагедии в газетах писали, пусть наград на кителе не было, но нашивка за ранение имелась. Так общаясь, я помянул что мой отец, мол, работает в лагере «Заксенхаузен», и вот сюрприз, тот живёт неподалёку и многих офицеров знает, тут же начав расспрашивать об отце. Чуть не спалился. Однако, так как мой отец якобы работает там всего месяц, перевели на новую службу, тот не мог его знать, в общем, удалось соскочить. Упускать такого языка не хотелось.

Я закончил обед раньше, уже знал что интендант поезд ждал, так что прогулявшись по городку, приметил легковой автомобиль, обычный «Опель», который намывал солдатик. Дальше произошла экспроприация авто, труп водителя сунул в багажник, и с шиком подкатил ко входу в ресторан, где курил интендант. Предложил в бордель съездить, мол, тут рядом. Девушки настоящие мастерицы. Успеем до отправки, тем более по легенде я на тот же поезд садился. Мол, автомобиль у знакомых одолжил. Тот легко согласился, и мы покинули площадь. На улице я нанёс ребром ладони удар в горло и когда тот задыхаясь клюнул вперёд, уже по затылку, вырубая. Приостановившись, связал руки за спиной, разоружил, и покатил к выезду из города. Там поста на въезде не было, видел, когда заезжали. Так выехав на дорогу и покатил в сторону где оставил самолёт. Опрошу языка, заодно время пройдёт. Приметив у столба связистов, я только улыбнулся и остановился. Везёт так везёт, как по заказу. Трое поляков телефонной компании, горели оранжевым, но в данном случае свидетели мне не нужны. Зачистил всех троих, забрал «когти», монтёрский пояс, трубку и сумку с инструментами, и покатил дальше.

Как стемнело я вылетел в сторону концентрационного лагеря. Где он находился я теперь знал, недалеко от Берлина, в окрестностях фактически, внимательно допросил интенданта, и за то что тот честно на все вопросы отвечал, как и обещал позволил тому отойти в мир иной безболезненно, выстрелив в голову. Тело ветками забросал, дожидаясь темноты. А машину уже продал.

Ещё две посадки на дозаправку, в салоне только канистра с моторным маслом осталась, едва хватило, но я свершил посадку на краю леса в шести километрах от городка Ораниенбург. Карта показала, что рядом никого, все спят, и стал маскировать машину, спрятав на опушке. До наступления рассвета осталось два часа, так что поправив форму, я побежал сторону городка. Там с другой стороны находился небольшой аэродром, как мне и сообщил тот интендант, там я и планировал достать топливо. Вообще я не торопился, собираясь очень тщательно подготовиться к побегу. Так как побег должен быть массовым. Оказалось, в лагере было около тридцати тысяч пленных, то стоило бы наделать побольше шумихи. Значит так, этот день я трачу на горючее. Найти и доставить к самолёту. Неподалёку, закупив в магазине, расположу тысяч десять карабинов «Маузера», пару сотен «МГ-34» и тысячи две пистолет-пулемётов «МП». С боеприпасами и гранатами. Оружие немецкое, чтобы проблем с боезапасом не было. Это для освобождённых, куда бежать за оружием я им сообщу. Подумав, схулиганил, там все в полосатых робах, желательно одежду или форму им дать. Вот форму и закупил, красноармейцев, гимнастёрки и шаровары. Пятнадцать тысяч. Пусть знают кто им помог, в лагере интернационал и русских не так и много. Сам на танке с Яковом к самолёту, и взлетаем. По его похищению, тут по-другому это не назовёшь, то эти сутки подготовка, утром следующего дня, поищу где можно подсоединится к телефонной линии лагеря, и сообщу дежурному, что вечером должен прибыть офицер из Берлина с особыми полномочиями, его задача пообщаться с одним из заключённых. А там как спланировал, как раз вечер, темнеет, вот и вылетаем как стемнеет в сторону наших. Ну или ихних, после «расстрела» мне как-то туда совсем не хочется. Да, пусть импровизация, но я был уверен, что всё сработает.