Гори оно все огнем

– Не уверен. Сальников прибыл в Новосибирск на два дня раньше. Я не уверен, что он ищет именно Марию Петровну. Скорее речь идет о Маргарите. Ее квартира все еще числится за застройщиком, в собственность она ее не оформила, хотя по документам – купила. Потому ее так сложно было найти, к тому же, если вы заметили, Мария Петровна очень изменилась. Если он плохо знает ее в лицо, то вряд ли узнает сразу. Но я бы посоветовал вам поторопиться с решением.

– С решением?

– Вы же не собираетесь отдавать Марию Петровну Сальникову?

– Сам хоть понял, что сказал? – рассвирепел Олег. Николай чуть заметно пожал плечами.

– Сальников ищет деньги. Он сомневается в смерти Маргариты, в отличие от нас. А я, если разрешите, убежден, что ваша супруга в курсе, где эти деньги спрятаны. Маргарита наверняка поделилась с ней этой информацией, помогла с квартирой. Эти факты очевидны.

– Очевидны-невероятны, – передразнил Олег. – Адрес давай. Навещу женушку попозже.

Выпроводив Николая, Олег грузно уселся перед выключенным телевизором, думая о том, что где-то над ним сидит в паучьей норе скользкий тип Сальников, наверняка уже решивший, как добраться до его непутевой жены. Затем мысли Олега плавно перескочили на украденные Маргаритой деньги и факты, которые Николай посчитал очевидными. А после Олег подумал про Джулая и долги. На какой куче денег сидела его жена? И достойна ли эта куча внимания? По мнению Олега – вполне, раз Сальников лично приехал за добычей. А еще он подумал, что делать с женой, числящейся по документам мертвой, и почувствовал, как его захлестывает восхитительная злоба.

Вероника вернулась в номер, когда он отдавал распоряжение Николаю взять в каршеринг хорошую, но не слишком приметную машину, и его голос дрожал от возбуждения. До позднего вечера оставалась еще уйма времени, и потому, когда прохладная и влажная рука Вероники скользнула по его шее и волосам, Олег с нетерпением обернулся к любовнице, обхватил за тугую попку и потянул к себе.

– Эт-то что еще за новости? – спросила Вероника строгим голосом. – Ты что себе позволяешь? Разве я тебе разрешала себя трогать? А ну, убери руки!

– Заткнись, – прошипел он и запустил руки ей под юбку, терзая кружева неподатливого белья. Вероника начала бурно сопротивляться. Происходящее вовсе не походило на их привычные игрища, где она руководила, а он подчинялся с щенячьей покорностью, пока, совершенно измотав его, она не позволяла собой овладеть. Но теперь перед ней был другой мужчина, одержимый яростью. Его грубые ласки походили на изнасилование, отчего Вероника моментально разозлилась и принялась в панике отбиваться, не осознавая, насколько он больше и сильнее ее, пока он не сорвал с нее трусы и не навалился сверху, вдавливая ее в твердый пол, зажав рот и срывая платье. Она укусила его потную ладонь, впившись зубами что было сил.

И тогда он ее ударил.

Это не было какой-то легкой оплеухой. Олег ударил кулаком, отчего ее скула взорвалась от боли, а рот наполнился кровью. Вероника взвизгнула и принялась извиваться под ним. Ей удалось спихнуть тяжелое мужское тело с себя, и она бросилась прочь, озабоченная только тем, чтобы вырваться от мужчины, в одночасье превратившегося в незнакомого монстра. Его скрюченные пальцы метнулись следом и вцепились ей в запястье, вывернули и дернули назад. Вероника упала на живот и взвыла от боли, чувствуя, как что-то хрустнуло. Мужчина, сидевший на ней верхом, оттянул ее голову за волосы и ударил лицом о пол несколько раз. Оглушенная Вероника всхлипнула и затихла, предпочтя дать монстру насытиться. Это жестокое соитие, показавшееся ей вечностью, на самом деле продолжалось всего пару минут, после чего ее небрежно пошлепали по щеке и слезли с избитого тела.

Минут через сорок Олег, одетый в неброские джинсы и рубашку, вышел из отеля и уселся в припаркованную поодаль «Тойоту Камри». Вероника стояла наверху, ожидая, когда машина двинется с места, а потом пронеслась по номеру стремительным вихрем, собирая вещи. В такси она лихорадочно гуглила ближайшие вылеты на Москву и, успев купить билет на самолет, слегка удивилась, почему раньше нутро этого жестокого человека не выпирало наружу. А когда шасси самолета оторвались от взлетной полосы, Вероника подумала о жене Олега, бессловесной пичужке, которую Вероника презирала и даже немного жалела. Глядя в иллюминатор невидящим взором, Вероника задала вопрос: а по собственной ли оплошности Маша утонула в морских волнах Крыма? И от догадки, приправленной кулаками любовника, Веронике стало холодно.

* * *

Дернув головой, Маша ударилась виском о холодную твердую поверхность и замычала. Лицо горело, в затылке перекатывался тяжелый шар, а кожу словно что-то стягивало, хотя «словно» тут не подходило. Рот действительно был залеплен скотчем. Заломленные за спину руки тоже стягивал этот материал, Маша провела по узлам пальцам и ощутила скользкую поверхность липкой ленты. Подергав ногами, Маша поняла, что они также связаны.