Гори оно все огнем

– Да если б не Леха, я давно бы уже валялась где-нибудь под забором нутром наружу. Он всю жизнь меня оберегал! Леха, когда узнал, сразу моего закрыл, сперва на пятнадцать суток, потом на месяц, а я… Я что, я в это время в себя приходила, раны зализывала, да на развод подавала. Когда Витька из тюряги вышел, я была свободной женщиной. Но его это не остановило. Поймал он меня как-то у дома и избил, два ребра сломал. Ну, я заяву накатала. Родители его впряглись, денег предложили, чтобы сынка не посадили. Я на это бабло себе студию и купила, добавила, правда, немного… Только ему не помогло.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – тихо спросила Маша. Лиза вздернула брови, и ее удивление показалось Маше наигранным.

– Ну, друзья же обычно делятся сокровенным.

– А мы друзья?

Лиза поставила чашку на стол, и на этот раз ее взгляд был откровенно ядовитым.

– Я-ясненько, – пропела она. – Вот и поговорили. Ладно тады. Тады я пойду.

– Пойди, – посоветовала Маша и встала. Лиза тоже поднялась и сделала было шаг к дверям, потом развернулась и открыла было рот для какого-то мерзкого комментария, но осеклась, ее взгляд вильнул вбок. Она молниеносно нагнулась и вытащила из-под дивана что-то красное.

– Чего это у тебя деньги на полу валяются? – спросила Лиза, сунув Маше под нос новенькую пятитысячную купюру.

– Господи, а я-то ее найти не могла, – ненатурально всплеснула руками хозяйка дома, осознавая, что играет как скверная опереточная актриска. Лиза отдала деньги, покосилась в сторону спальни, хмыкнула и вышла, оставив хозяйку сползать по стенке в изнеможении и с мокрой от пота спиной.

Выпроводив Лизу, Маша так и не смогла избавиться от липкого ощущения, что соседка заподозрила неладное, однако не могла понять, что же всколыхнуло ее подозрения, ведь не в одинокой купюре было дело. Подумав, Маша бросилась в спальню, повертела чемодан и ахнула: молния крышки чемодана была застегнута не до конца, в ней застряла подкладка, а в дыре отчетливо виделось его содержимое.

Дура! Дура! Дура!

Маша не отважилась выйти из дома засветло. Просидев дома до ночи, не включая телевизора и почти не двигаясь, она вызвала такси, выволокла чемодан и плотный пакет с оставшимися купюрами на лестницу и спустилась вниз, игнорируя лифт. Машина удачно остановилась у черного входа, куда Маша выволокла багаж, не рискуя оказаться перед балконом Лизы. Дом медленно уплывал назад, сидя на заднем сиденье, она почти успокоилась, лелеяла пакет с деньгами в руках, молясь только, чтобы не открылся чемодан в багажнике, а шофер не начал приставать. В радиоприемнике вещали неугомонные диджеи, весело шутили и смеялись друг над другом, но расслабиться не получалось. От адреналина кровь кипела и колотилась в висках, и Маша поминутно оглядывалась, словно ожидая увидеть за собой хвост. Но те машины, что ехали следом, то и дело отворачивали в сторону или обгоняли. Она подумала, что не знает, есть ли машина у Лизы, и потому любой автомобиль еще долго казался ей подозрительным, пока напряжение не отступило.

Когда такси уже наполовину проскочило длинный Бугринский мост, Маша вспомнила, что в квартире остались паспорта, которые она в запарке сунула в комод. Собираясь в дикой спешке и вспугнутая внезапной подозрительностью Лизы, Маша совсем о них забыла. Конечно, можно было оставить все как есть, но личность Маргариты Захаровой себя уже исчерпала, Маша кляла себя последними словами, думая, что в дальнейшем ей, вероятно, пришлось бы пользоваться новым именем. Бросая квартиру Риты, Маша не собиралась туда больше возвращаться, но теперь лучше было оборвать все нити окончательно. Договорившись с водителем, что он тут же доставит ее обратно, Маша доехала до новой квартиры и, отчаянно труся, заволокла чемодан в бабкины хоромы. Выгружать и прятать деньги было некогда. Маша спрятала чемодан в шкаф, сунула туда же пакет с остатками денег и вылетела на улицу.

Вернувшись к дому, Маша вновь попросила шофера подождать, но на сей раз тот заартачился.

– Девушка, я вас довез сюда, потому что живу рядом, у меня смена уже закончилась. Мне обратно на левый берег ехать в лом. Давайте вы со мной рассчитаетесь?

– Давайте, – безрадостно согласилась Маша, сунула ему деньги и вышла.

Она поднялась на третий этаж, открыла дверь и, не зажигая свет, бросилась к комоду. В неярком свете фонарей и угасающего заката она рылась в черной тьме ящика, пока не нащупала ровную стопочку паспортов. Схватив их, Маша бросилась к дверям и успела схватиться за ручку, когда дверь распахнулась, впустив в квартиру черную тень.

* * *