Горгульи Нотр-Дама

– Да, я думаю, болезнь меня пощадила. – Мужчина поднес стакан к ее губам: – Допивай до дна, там лекарство, правда, я не понимаю, откуда оно у нас появилось.

– Я ходила к королевскому прокурору. – Анни вспомнила, чем должна была заплатить за этот визит, и у нее вспыхнули щеки. На фоне ее смертельной бледности это выглядело как лихорадочный румянец, и Карл напрягся.

– Ты вся горишь, стало хуже?

– Нет, – Анни отвела взгляд в сторону, – просто королевский прокурор мне прямо намекнул, чем я должна отработать за визит его врача к нам и вот за эти лекарства.

– Негодяй! – Месье Карл вскочил с кровати, на краешке которой он сейчас сидел. – Подонок! Сволочь!

– Успокойтесь, месье! – Анни села, и в голове тотчас зашумело от слабости. – Теперь вряд ли он проявит ко мне хоть какой-то интерес, наверняка они считают, что мы с вами погибли от этой коварной болезни.

– Но мне-то придется с ним и дальше общаться. – Карл сел за стол и обхватил голову руками. – Моя чулочная полностью зависит от его заказов, и если они прекратятся, те жалкие крохи, которые перепадают нам от случайных покупателей, мне не помогут.

– Ну и общайтесь, – Анни снова легла, так как у нее закружилась голова, – просто скажите, что я все еще болею, а потом он и сам забудет.

– Ну, время покажет, – согласился Карл. – Однако, какой подлец! Так ты, моя девочка, ради меня пошла к этому старому мерзавцу? Неужели не побоялась?

Анни промолчала, зачем говорить очевидные вещи.

– Я восхищаюсь твоей отвагой, девочка. – Мужчина смотрел на нее с нескрываемой любовью, даже с обожанием, и Анни смутилась от такого взгляда. – Ты еще и ухаживала за мной, верно? Поэтому и заразилась. А где Летиция? Она в чулочной?

И вот тогда Анни вспомнила, и ее словно кипятком обожгло.

– О господи! – воскликнула она и поднесла руки к лицу.

– Что? Что моя дорогая? Тебе плохо? – Он взял ее за руку.

От прикосновения мужчины у Анни гулко забилось сердце, она снова покраснела и резко выдернула ладонь из рук.

– Я, я принесла к Летиции маленькую девочку, – пробормотала она, – и только сейчас про это вспомнила.

– Маленькую девочку? – Месье Карл побледнел, он тотчас вспомнил, как появилась в его доме Анни и что за этим последовало: страшный бродяга, смерть Катрин. Сейчас происходило все то же самое, разве что в несколько другой последовательности.

– Цыганку, – Анни попыталась встать с кровати, и на этот раз у нее получилось, – ей годика два, может, три. Маленькая. Ее мать погибла на Сенной пристани во время разгона толпы королевскими стрелками. Я ее подобрала и принесла к Летиции, потом пошла к вам, чтобы сварить курицу, и все, больше ничего я не помню.

– Что ты делала на Сенной пристани? – Карл ей задал тот же вопрос, что и Летиция.

– Я… я… я покупала там курицу, – тихо ответила Анни. – Месье Карл, нам надо привести себя в порядок и пойти в чулочную, потому что меня беспокоит судьба маленькой девочки. Я боюсь, что Летиция увела ее в Нотр-Дам-де-Пари, в место, где собираются все беспризорники.

Карл промолчал, он о чем-то напряженно думал.

– Ну хорошо. – Видимо, мужчина так и не смог принять какое-то решение прямо сейчас. – Я нагрею воду, нам надо хорошенько помыться, одежду и постельное белье сожжем, я думаю, оно заразно. А дом надо помыть и проветрить, попрошу об этом Летицию, ты еще слишком слаба, чтобы здесь все отмывать.

– Так, значит, болезнь нас не убила, месье? – спросила Анни, хотя ответ был очевиден.

– Значит, что мы оказались сильнее ее, дитя мое, – грустно ответил Карл и пошел ставить воду на огонь.

Через час Анни переоделась в чистое платье, скатала в большой узел всю свою одежду, насквозь промокшую от пота и пахнущую болезнью, постельное белье, и вынесла тюк на улицу. Погода стояла великолепная, ярко светило солнце, а воздух, особенно после душного и смрадного дома, казался божественно великолепным, и Анни вдыхала его полной грудью. После болезни она сильно похудела и заметно осунулась, но это все временно и поправимо, главное сейчас – наладить их с месье Карлом жизнь. Что делать с малюткой, она пока не решила и с опаской ждала этого решения от месье Карла.

Наконец и он вышел из дома и тоже зажмурился от яркого солнца.

– Как же здесь хорошо! – Видимо, мужчина чувствовал то же самое, что и Анни. – Те десять дней, что ты провалялась в бреду, показались мне бесконечными, и, честно говоря, я уже решил, что и на улице наступил конец света.

– Десять дней? – ужаснулась Анни. По ее ощущениям, она проболела дня два, не больше, а оказывается, что так долго.

– Да, дитя мое. – Карл осторожно дотронулся до ее плеча, словно она была из хрусталя и могла разбиться. Анни чувствовала, что с мужчиной что-то происходит, он и тянется к ней, и боится ее. Примерно такие же чувства испытывала и сама Анни, и это ее тяготило.

Она отстранилась от Карла, и дальше они пошли к чулочной по вымощенной мостовой молча. К огромному удивлению и Анни, и месье Карла, лавка оказалась закрыта для покупателей, и месье Карл открыл двери своим ключом.