Горечь

— Я уже храню их у себя в памяти, — сказал он, отвечая на мои мысли, будто это было чем-то обыденным и простым. — Я запомнил каждый дюйм, но постоянно нахожу что-то новое. Например, эту веснушку, вот тут, — сказал он, касаясь пальцем чуть выше моих губ. — Она моя любимая из новеньких.

Мое сердце заколотилось в груди, когда он облизнул губы и стал приближаться ко мне. Я точно понимала, чего он хотел, но всё, что могла делать — это смотреть в ожидании, пока миллиметры между нами сокращались.

В следующую секунду его губы прижались к моим, заставляя импульс эйфорического возбуждения пройтись по моему телу. На моей коже вспыхнули искры, словно зарождалась настоящая буря.

Казалось нечестным, что я чувствовала подобное, находясь с ним; что мое тело реагировало так, не спрашивая моего согласия. После всего, что случилось, и принимая во внимание события будущего, мое сердце всё так же реагировало на него. Это сбивало с толку, было мучительным и поглощало все мои мысли. Я знала, что это уничтожит меня, если я позволю. Если дам этому одержать надо мной верх.

— Прости.

Я отпрянула от него, от его тепла.

— Не могу.

— Джемма. — Он облизнул губы, смакуя языком наш поцелуй.

В голове был будто пчелиный рой. Я изо всех сил старалась не потеряться в нем, не позволять вздымающемуся жару заманить меня в его ад.

— Мне пора. — Я заставила себя слезть с его кровати до того, как могла передумать.

— Что? Погоди. — Он вскочил и бросился вслед за мной. — Секунду, — сказал он, хватая меня за руку и поворачивая к себе, когда я пыталась открыть дверь. Одним быстрым движением он захлопнул ее ногой и прижал меня к ней.

Мое сердце совершило кувырок в груди, когда он сократил расстояние между нами, не оставляя иной преграды, как ткань нашей одежды. Но и ее было недостаточно, чтобы усмирить полыхающий жар.

— Куда собралась? — Его дыхание щекотало мои губы, когда он говорил. Мучая и маня меня.

— Домой, — ответила я, наблюдая, как его губы сжались в недовольную линию. — Мне нужно домой.

— Еще слишком рано.

— Который час? — поинтересовалась я, будто это было важно.

— Без понятия.

— Тогда откуда ты знаешь, что еще рано? — спросила я и тут же охнула, когда он прижался ко мне. Бедро к бедру, грудь к груди, бьющееся сердце к бьющемуся сердцу.

— Я просто знаю. — Его глаза сверкнули беззастенчивым предложением и я была не уверена, что мне хватит сил ему отказать. — Останься со мной.

Мои коленки задрожали, угрожая меня подвести. Трейс тут же почувствовал мою слабость, и обнял меня еще крепче.

— Я не могу, — ответила я, выкручиваясь из его объятий. — Еще слишком рано, Трейс. Я… Прости. — Я оттолкнула его на шаг назад, создавая пространство между нами. Я не могла трезво мыслить, когда он стоял так близко ко мне и в этом была загвоздка.

Его руки опустились.

— Слишком много всего происходит, — я попыталась объяснить. В голове был ужасный беспорядок, мысли метались от Тейлор и Энгеля к Амулету и видению Морган, и так по кругу. Мне всё еще нужно было выяснить, где находится Амулет. — Мне нужно время. Обдумать всё, что произошло, выяснить, что всё это значит. Я должна быть осторожной, — тихо добавила я.

Его глаза были полны тоски, когда он всматривался в мое лицо, изучая его, будто ключ, который поможет разгадать меня, спрятан в его чертах.

— Ты всё еще не доверяешь мне. — Он зарылся пальцами в свои, словно ночь, черные волосы и опустил руки, резко и неожиданно, как будто был шокирован осознанием своих же слов.

— Я пытаюсь, — заметила я.

— Ненавижу это, Джемма, — сказал он, мягко и осторожно, будто каждое слово исходило из глубин его души. — Я никогда не хотел причинять тебе эту боль.

— Знаю, — сказала я, и часть меня действительно знала. Но была еще и та часть, которая кричала мне шагать осторожно, ожидать худшего и готовиться к любому возможному исходу, как говорил Доминик. — Многое случилось, и еще больше должно произойти. Мне нужно сосредоточиться на своей миссии, а я не могу сделать это, пока пытаюсь справиться со своими чувствами к тебе.

— Значит, они все еще у тебя есть?

— Есть что?

— Чувства ко мне. — Он сжал челюсть, в нетерпении ожидая мой ответ.

— Было бы ложью сказать обратное.

Он двинулся ближе ко мне. Чтобы коснуться, держать меня в своих руках, быть связанным со мной хоть каким-то способом, но я отступила, чтобы бы вне его досягаемости.

— Но это ничего не меняет.

Он опустил голову.

Секунды тянулись так медленно, как песок в замороженных часах. Тишина, оглушительная и душераздирающая, символизировала ту неподвижность, в которой мы сейчас находились.

Когда он снова посмотрел на меня, я могла видеть лишь жгучую боль в его глазах.

— Меня невыносимо видеть, что ты вот так смотришь на меня, Джемма. И, возможно, я и вправду этого заслуживаю, потому что не был с тобой честен с самого начала, но всё равно, это как получить нож в сердце. — Он опустил веки, не давая миру больше видеть синеву его глаз. И этот момент был самым долгим и печальным в моей жизни.