Горе побеждённым

 - Так сказать, чтобы прийти в себя, – аргументировал эти действия Шаблыкин и,  не дожидаясь остальных, налил себе водки из ледяного, запотевшего по самое горлышко, хрустального графина. - Присоединяйтесь, господа.

 Видно было, что это не первый его подход  к радикальному средству.

 «Не мудрено, – посочувствовал ему Канделябров, цепко оглядывая и комнату, и старшин. – Ночь, небось, не спали. Шутка ли, теперь по Москве слухи поползут: в Английском воруют. Да, дела-а.

 -  Пожалуйста, как можно подробнее расскажите о том, что у вас случилось, – предложил Собакин.

 Заговорил Сокольский:

 - Это несчастье произошло накануне вечером с членом нашего клуба - Поливановым Алексеем Алексеевичем. Он наш завсегдатай.  Вчера он приехал в клуб поздно, часов в семь вечера и, по словам прислуги, с час сидел во второй гостиной со своим хорошим приятелем – полковником лейб-гвардии Конной артиллерии в отставке,  Василием Андреевичем Ушинским. Это человек известный и уважаемый: когда его принимали   в клуб, за него ручался сам бригадный генерал Ореус . Так вот, около восьми приятели разошлись: полковник ушёл играть в карты, а господин Поливанов заказал ужин  во «фруктовой» на девять часов.  Эта небольшая зала рядом с парадной столовой. У нас там  по желанию постоянных посетителей накрывают столы.

 - Когда, вы говорите, он там ужинал?

 - Заказ был принят на девять часов, значит, в девять и ужинал. У нас опозданий по вине обслуги не бывает, – с обидой в голосе сказал старшина. – Поливанов поел и вроде как заснул прямо за столом. Был уже одиннадцатый час. Официант, понятное дело, сначала пытался его разбудить, но бесполезно. Тогда он прибежал к нам и сказал, что Алексей Алексеевич странно, со всхрапом, дышит и не откликается на обращение. Послали за клубным врачом. У нас в клубе,  на всякий случай, всегда есть дежурный медик. Мало ли что: все под Богом ходим. Вчера дежурил господин Куликов. Все бросились к Поливанову, а он прямо на наших глазах стал на бок заваливаться – его лакеи  удержали. Скоренько перенесли несчастного на первый этаж в медицинскую комнату, и там уже он немного очнулся. Но, всё же, был плох:  невменяем и говорить не мог.  Куликов сказал что это - скорее всего удар. Надо, дескать, срочно везти его в больницу. А сам Алексей Алексеевич, хоть и с трудом, показал на свой палец – на нём не было его знаменитого кольца. Алмаз  пропал – как не бывало. Должно, сняли с бесчувственной руки. В нашем клубе отродясь ничего подобного не случалось. Во время игры в бильярд на столах золотые часы, фамильные бриллиантовые кольца да запонки оставляют и -  ничего.  Иной раз спохватятся, аж на другой день, как отыграют. А у нас, пожалуйста, всё в целости и сохранности вот в этой самой комнате, в сейфе лежит. Прислуга у нас отборная. Без серьёзных проверенных рекомендаций даже истопников не берём, не то что официантов или лакеев. А тут такое! Конечно, в жизни всякое бывает, но на персонал я думаю в последнюю очередь.

 - Кто оставался в помещении с господином Поливановым, когда официант пошёл звать на помощь?

 - Никто.

 - Как так?

 Сокольский развёл руками:

 - Конец  дня. После девяти  вся прислуга в работе: кто в буфетных, кто в залах, кто гостей провожает. Помещений здесь множество – сами убедитесь. Всюду людей не поставишь. Хотя, по моему многолетнему опыту, скажу: без должного внимания не обходится ни одна комната, ни одна зала.  В клубе круговая анфилада зал, много смежных комнат да ещё боковые внутренние лестницы, которыми, в первую очередь, пользуется персонал. Даже летом, в иные дни у нас может быть до полусотни гостей и прислуги всякой набирается человек двадцать, а то и больше, за смену. Сами понимаете – народу  немало.  Кто-нибудь раз в десять-двадцать минут,  а пройдёт по каждому помещению, за исключением нашей «старшинской», конечно, и хозяйственных служб на первом и третьем этажах. Но, они всегда под присмотром, то есть – под замком. А вчера официант, увидев в плачевном состоянии господина Поливанова, добежал до «старшинской»,  я думаю, минуты за три-четыре - здесь рядом.  Мы сразу же бросились  во «фруктовую» и я уже по пути послал лакея  за медиком.

 - А как сейчас чувствует себя господин Поливанов? Когда можно будет поговорить с ним самим?

 - Ночью доктор сам отвёз его домой, так как Алексей Алексеевич мотал головой и ни за что не соглашался ехать в больницу. Дал понять, что отлежится  дома.

 - Он уже мог с вами разговаривать? Значит,  у него дурнота прошла?

 - Нет. Он всё время был заторможенным, ходить не мог и, по-прежнему, языком не владел, а только мычал и кивал головой. Его вынесли из клуба на руках, – староста задумался и добавил:  - Свой алмаз Поливанов  никогда не снимал с руки. Это у нас все могут подтвердить. Вот хоть, граф, скажите…

 - Точно так, -  вступил в разговор Брюмер. – Поливанов никогда не снимал с пальца эту драгоценность.  Даже,  когда его просили показать чёрное сердце, он  делал это с удовольствием, но только с руки.

  - Чёрное сердце? – спросил Собакин.