Читаем Гордость и предубеждение полностью

"I do not cough for my own amusement," replied Kitty fretfully.- Я кашляла не для удовольствия, - обиделась Китти.
"When is your next ball to be, Lizzy?"- Когда у вас следующий бал, Лиззи?
"To-morrow fortnight."- Через две недели.
"Aye, so it is," cried her mother, "and Mrs. Long does not come back till the day before; so it will be impossible for her to introduce him, for she will not know him herself."- Ах, вот как, - воскликнула мать. - Значит, миссис Лонг вернется только накануне бала! Как же она нам его представит, если даже не успеет с ним до этого встретиться?
"Then, my dear, you may have the advantage of your friend, and introduce Mr. Bingley to her."- Тогда, дорогая моя, вы сможете оказаться полезной вашей приятельнице, представив ей мистера Бингли.
"Impossible, Mr. Bennet, impossible, when I am not acquainted with him myself; how can you be so teasing?"- Невозможно, мистер Беннет, невозможно, раз я сама не буду с ним знакома. Вы просто надо мной издеваетесь!
"I honour your circumspection.- Ваша осторожность делает вам честь.
A fortnight's acquaintance is certainly very little.Конечно, такое недолгое знакомство почти ничего не значит.
One cannot know what a man really is by the end of a fortnight.Какое суждение можно составить о человеке в течение двух недель?
But if we do not venture somebody else will; and after all, Mrs. Long and her daughters must stand their chance; and, therefore, as she will think it an act of kindness, if you decline the office, I will take it on myself."Однако, если ее не познакомим с мистером Бингли мы, это сделает кто-нибудь другой. По мне - пускай миссис Лонг и ее племянницы тоже попытают счастья. Я даже готов взять такое доброе дело на себя, если оно вам очень не по душе.
The girls stared at their father.Девицы уставились на отца.
Mrs. Bennet said only,Миссис Беннет пробормотала:
"Nonsense, nonsense!"- Какой вздор!
"What can be the meaning of that emphatic exclamation?" cried he.- Что означает ваше выразительное замечание, сударыня? - спросил он с удивлением.
"Do you consider the forms of introduction, and the stress that is laid on them, as nonsense?- Считаете ли вы вздорным обычай, согласно которому, прежде чем иметь дело с незнакомым человеком, он должен быть вам представлен? Или вам не нравится существующий порядок такого представления?
I cannot quite agree with you there.Боюсь, наши взгляды в этом отношении слегка расходятся.
What say you, Mary?А ты, Мэри, что думаешь по этому поводу?
For you are a young lady of deep reflection, I know, and read great books and make extracts."Ты ведь у нас такая рассудительная девица, читаешь ученые книги и даже делаешь из них выписки.
Mary wished to say something sensible, but knew not how.Мэри хотела сказать что-нибудь глубокомысленное, но ничего не смогла придумать.
Перейти на страницу:

Все книги серии Pride and Prejudice-ru (версии)

Гордость и предубеждение
Гордость и предубеждение

В начале XIX века английская писательница Джейн Остен (1775–1817) писала свои романы с изяществом, глубиной и мудростью, которые избавили жанр романа от клейма «несерьезности» и научили многие поколения читателей и писателей тому, что книге, чтобы быть глубокой, не требуется напыщенная монументальность. Иронизируя, Джейн Остен превращала повседневность в книги. На протяжении уже двух столетий с ней — автором и персонажем истории мировой литературы — сверяют себя и читатели, и писатели.«Гордость и предубеждение», шедевр английской литературы, был написан Джейн Остен в 1796–1797 годах и до сих пор не утратил своей популярности. Настолько, что в 2003 году занял вторую строчку в списке «200 лучших книг по версии Би-би-си».В своем «первозданном» виде роман «Гордость и предубеждение» не менее актуален. В семь Беннет пять дочерей и практически никаких перспектив на их удачное замужество… С толком и расстановкой, с тонким юмором и психологизмом Джейн Остен рисует картину того, что у каждой девушки есть шанс встретить своего «мистера Дарси».

Джейн Остин

Классическая проза ХIX века

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки