Гордость и предубеждение

– Вы точно покидаете Кент в субботу? – поинтересовалась Элизабет.

– Да, если Дарси снова не отложит отъезд. Хотя я всецело к его услугам. Он занимается делами только себе в удовольствие.

– И даже если дела его не радуют, он, по крайней мере, наслаждается возможностью выбора. Я не встречала еще человека, более самозабвенно любящего делать только то, что ему приятно, чем мистер Дарси.

– Он действительно любит поступать по-своему, – вторил ей полковник Фитцуильям. – Но разве все мы в этом не похожи на него? Здесь все дело просто в том, что у него для этого больше средств, чем у остальных, – он богат, а многие вокруг бедны. Я знаю, о чем говорю. Младший сын, видите ли, с детства приучается к покорности и самопожертвованию.

– Сдается мне, что младший сын графа едва ли знаком и с тем, и с другим лишением. А вообще, говоря более серьезно, что вы знаете о покорности и самопожертвовании? Когда у вас не было достаточно денег, чтобы поехать, куда вздумается, или купить себе то, что заблагорассудится?

– Все это мелкие невзгоды, хотя, наверное, мне и грех жаловаться на нехватку денег. Но что касается вещей более значимых, то здесь мне денег может и не хватить. Младшие сыновья не могут жениться по велению собственного сердца.

– Если только сердце не указывает им на женщину с состоянием, что случается не так уж и редко.

– Наша привычка к достатку делает нас слишком зависимыми, и среди моих собратьев по несчастью едва ли часто повстречаешься с тем, кто готов презреть деньги ради любви.

– Неужели вы все это говорите специально для меня? – словно сраженная ударом молнии, остановилась Элизабет и, покраснев от собственной догадки, поспешила добавить: – Умоляю, скажите же мне, сколько обычно ст(ит младший сын графа? Если только старший брат не болен, я думаю, вы не станете требовать больше пятидесяти тысяч фунтов.

Он ответил ей в том же игривом духе, и на этом предмет оставили в покое. Для того, чтобы прервать молчание, которое, как Элизабет опасалась, могло оскорбить его после всего, что было сказано, она вскоре заговорила снова.

– Как я понимаю, кузен взял вас с собой только для того, чтобы в его распоряжении постоянно кто-то был. Странно, отчего он не женится, чтобы обеспечить себе это преимущество навечно. Хотя, возможно, сейчас для этой роли вполне годится его сестра; и, коль она находится исключительно под его опекой, он может поступать с ней так, как ему только взбредет на ум.

– Нет, – возразил полковник, – это преимущество он вынужден делить со мной. Я вместе с ним числюсь в опекунах мисс Дарси.

– Неужели? Ах, не томите, расскажите мне поскорее, как вы справляетесь со своей ролью? Ваша подопечная доставляет вам много хлопот? С юными леди ее возраста порой бывает очень трудно сладить, а если в ней к тому же живет истинный дух Дарси, она, наверняка, поступает только по-своему.

Мисс Беннет задавала эти вопросы и в то же время ловила на себе пристальный взгляд сэра Фитцуильяма; и после того, как он немедленно поинтересовался, отчего ей кажется, будто с мисс Дарси не так-то легко ужиться, Элизабет поняла, что так или иначе подобралась слишком близко к истине, поэтому с ответом она не лукавила.

– Вам не следует меня бояться. О ней я никогда ничего плохого не слышала, и, более того, считаю ее одним из самых сговорчивых созданий в мире. Некоторые мои приятельницы, знакомые с мисс Дарси, а именно, мисс Бингли и миссис Херст, просто без ума от нее. Мне кажется, вы говорили, будто знакомы с ними.

– Да, совсем немного. Их брат весьма приятный джентльмен. Он в большой дружбе с Дарси.

– О да! – скривила губы Элизабет. – Мистер Дарси безгранично добр к мистеру Бингли и чудовищно много о нем заботится.

– Заботится! Я действительно согласен с вами в том, что он заботится, но только там, где заботы его жизненно необходимы. Когда мы ехали нынче в Розингс, из разговора с кузеном я понял, что этот Бингли многим ему обязан. Впрочем, я вынужден извиниться, ведь Дарси не упоминал имен, так что все это лишь мои собственные умозаключения.

– Что вы хотите этим сказать?

– Это такого рода обстоятельство, которое Дарси, я уверен, не хотел бы придавать широкой огласке, потому что, если бы слух дошел до ушей самой леди, положение создалось бы крайне неприятное.

– Вы можете на меня положиться – я буду молчать как рыба.

– Но помните же о том, что у меня нет веских причин полагать, будто речь шла именно о Бингли. А сказал мне Дарси буквально следующее: он спас недавно своего друга от очень невыгодного и нежелательного брака, хотя он и не упоминал, конечно, ни имен, ни подробностей. Поэтому, зная немного Бингли, я и предположил, что это вполне мог быть он, тем более что все лето, как я слышал, они провели вместе.

– А мистер Дарси ничего не упомянул о причинах, которые его вынудили вмешаться в это дело?

– Как я понял, он имел какие-то сильные аргументы против той девушки.

– К какому же искусству он прибег, чтобы разлучить двух влюбленных?

– Об этом он мне не рассказывал, – улыбнулся в ответ Фитцуильям. – Он сказал мне лишь то, что теперь знаете и вы.